Ожерелье смерти
Шрифт:
— Сразу же, как только приняли звонок, — кивнул капитан.
От сильного удара кулаком в живот коренастый мужчина упал лицом вперед.
— Где она? — ухватив за волосы, поднял его голову Псих. — Говори, Туз! Или зашибу, сука!
— Не знаю, — с трудом прохрипел тот.
Ударом в челюсть Псих отправил мужчину на пол. С подергивающейся верхней губой он дважды пнул Туза в живот.
— Она все время просит позвать вас, — сказала Фомину пожилая женщина в белом
— Она будет жить?
— Понимаете, — врач отвернулась, — состояние слишком…
Не дослушав ее, майор осторожно открыл дверь и вошел в палату.
— Нас тогда с ней какие-то парни прихватили, — испуганно говорил Туз. — Я узнавал потом. Они на Старика работали…
— Да хрен с тем, на кого они пахали! — зло перебил его Псих, — Розка где?
— Что?! — отскакивая от кровати заорал Фомин.
— Тогда на нее дело завели, — с трудом прошептала мать. — Я и убедила Лахорина дать тебе диагноз, что якобы ты после ранения отцом быть не можешь.
— Что здесь? — в приоткрытую дверь заглянула встревоженная медсестра.
Майор толкнул ее в плечо и закрыл дверь.
— Я должна была сказать это, — услышал побледневший Александр шепот матери. — Прости, сын. Все это неправда, — она громко застонала.
— Как ты могла? — прошептал он. — Зачем?
Вбежавшие в палату медики, оттеснив его от матери, склонились над ней. Закрыв лицо руками, пошатываясь, он вышел из палаты и побрел по длинному коридору.
— Товарищ майор! — отстранив пытавшуюся задержать его медсестру, к Фомину подбежал рослый парень в штатском. — Из Шапкино по телефону звонила женщина. Псих там!
— Что?! — взревел Фомин.
— Псих в Шапкино, — повторил явно перепуганный парень.
Майор бросился к выходу.
Усмехнувшись, Псих налил в стакан водки и подвинул его сидевшему напротив Тузу.
— Пей.
Туз облизал распухшую, окровавленную губу и, дрожащей рукой взяв стакан, мелко стуча зубами о стекло, быстро выпил.
— И секи момент, Сашок, — небрежно проговорил Смирнов, — если где-то вякнешь, что видел меня, шкуру сниму!
— Да ты что? Чо я, сука, что ли? Не, Псих. Я мужик по масти! Мне и…
— Закройся, — лениво посоветовал Псих. Поднявшись, он шагнул к двери. Обернулся к Тузу: — Вот, — держа правую руку в кармане, он левой достал конверт. — Тут тебе интересно будет. — Туз метнулся вперед, протянул руку и, захрипев: «За что?», прижал ладони к животу, медленно осел на пол.
Псих полоснул его острым лезвием по горлу.
— Так надежнее, — негромко сказал он. Шагнув к столу, взял свой стакан. Осмотревшись, нагнулся к скрюченному Тузу и вынул из заднего кармана джинсов толстый бумажник. Открыл и довольно улыбнулся.
— Как же ты могла, мама! — шептал Фомин. — Как же ты могла?
На спидометре стрелка как бы замерла на 160. Стоящий у машины
— Осади, — насмешливо посмотрел на него сидевший за рулем капитан. — Это Фомин. Из угро.
— Он приедет? — спросил сидевшего в углу на стуле со скованными сзади руками Пахана здоровенный мужчина в джинсах.
— Да иди ты! — зло огрызнулся тот. — Мусор поганый! Здоровяк удовлетворенно кивнул:
— Значит, приедет. А тебе, Пахан, пятерик точно влупят. Ведь ты знал, что Псих в розыске.
— Слышь, начальник, — немного помолчав, спросил Пахан. — А как вы его срисовали?
— Так ты сам и звякнул нам, — со смехом отозвался сидевший на кровати лысоватый атлет.
— Ты чо базаришь?! — рванулся Пахан. — Псина легавая!
Здоровяк небрежно рубанул его по шее. Сразу обмякнув, Пахан вместе с качнувшимся от удара стулом, повалился на бок.
— Зачем бьешь?! — воскликнула сидящая на кровати женщина.
— Кто бьет? — удивился тот. — Это он от переживаний. Подхватив падающего Пахана, он поставил стул на ножки.
Обгоняя «КамАЗ» с прицепом, «жигули», уходя от столкновения со встречной «волгой», вильнули влево. Попав колесом в прославившую русские дороги выбоину, с сухим треском налетев на километровый столбик, перевернулись. Скрежет мятого металла, глухие удары трижды перевернувшегося автомобиля, испуганные выкрики из резко затормозившей «волги» в сводках ГАИ отмечаются просто: «дорожно-транспортное происшествие». От остановившихся машин к выброшенным с шоссе «жигулям» бежали люди. С выбитыми стеклами, покореженным, раскрытым капотом и мятой кабиной, «жигули», перевернувшись в четвертый раз, встали на колеса.
Сидевший рядом с водителем Псих, увидел впереди две милицейские машины, поправил темные очки и, сунув руку в карман куртки, схватился за рукоятку пистолета.
— Опять кто-то улетел, — притормаживая из чистого любопытства, заметил таксист.
— Гони, — зло буркнул Смирнов, — опаздываю я! Притормозившее было такси, быстро набирая скорость, проехало мимо небольшой группы людей, стоявших у пострадавшей машины.
— Что с тобой?! — встревоженно воскликнула Таня.
— Света где? — выдохнул Фомин в разорванной, окровавленной на правом боку и спине рубашке, с забинтованной головой.
Появившаяся в дверях дома теща, ахнув, всплеснула руками.
— Что с тобой? — вытирая сочившуюся из оцарапанной щеки мужа кровь, снова спросила Таня.
«Внимание, — после короткого щелчка, чуть потрескивая, предупредила лежащая на столе портативная рация. — Смирнов! Такси в десяти метрах от дома. Расплачивается с шофером. Выходит. Руки в карманах. Идет к дому».