Ожерелье смерти
Шрифт:
— Не закроешь пасть, похоронят тебя на родине.
Голос, взгляд и острый нож в руке подтверждали серьезность его слов. Но время шло, а до вагона, похоже, никому не было дела. Псих посмотрел на часы. Скоро двенадцать.
— Они чего, эти падлы железнодорожные, забыли про вагоны? — зло спросил Дубов.
Смирнов хотел поддержать вполне понятное беспокойство подельника, но, услышав приближающиеся шаги, настороженно замер. Послышался шум подъезжающего тепловоза.
— Цепляют! — прошептал Лютый и подмигнул Психу.
— Эти
Вагон тряхнуло. Псих наклонился к тихо кроющему матом всю железку, столицу Татарстана и гребаную Вятку Лютому:
— Прыгать надо! Нам Казань на хрен не нужна! Лютый выразил свое полное согласие отборным матом.
Прогудев, тепловоз поволок вагоны. Чуть приподнявшись над железным бортом, Псих увидел вдалеке яркие огни вокзала. Призывно махнул рукой, подхватил рюкзак с едой и одеждой и спустился по скобам. Посмотрел вверх, увидел, что подельник спускается. Потом вспомнил, что скобы кончаются, а обычных ступенек нет, всмотрелся в темноту, чтобы, прыгнув, не налететь на что-нибудь. Оттолкнулся, выкинув опущенную почти до земли ногу и прыгнул по ходу поезда. Упал, отбросил рюкзак, потом вскочил, вытащил пистолет и вслушался. Впереди раздался приглушенный стон. Он метнулся туда. Метров через десять наткнулся на сидящего возле рельсов подельника.
— Что с тобой? — озираясь, спросил он.
— Ногу подвернул! — со стоном ответил Лютый. — Набросали шпал, суки! Я прыгнул прямо на нее. Как нарочно, положили! Псы комолые!
Мыча от боли, он попытался встать. И сразу же осел.
— Слышь! — глухо позвал подельника. — Вали отсюда! Один, может, и свалишь. Только об одном попрошу, — его рука цепко схватила кисть Психа. — Ты…
— Хватит! — приглушенно рявкнул Псих. — Вместе уйдем!
— Да ты не боись, — по-своему понял его Дубов. — Я живым не дамся! Я тебя вот о чём…
— Ты бы ушел?! — уже зло спросил Смирнов. — Это в кино беглые зэки раненому кенту горло режут. А в жизни чуть по-другому!
Подхватив подельника под мышки, он потащил его через пути к длинному зданию какого-то склада. Услышав позади быстрые шаги, повернулся и вскинул пистолет.
— Вали! — выдохнул Дубов. — Я задержу!
— Вместе начали, вместе кончим! — Хищно прищурившись, Смирнов увидел, как к ним приближаются две темные фигуры.
— Их двое, — прошептал он. В руке сухо щелкнул выкидной нож.
— Это мы! — услышал Псих женский голос. — Не стреляйте!
— Алка?! — изумленно прошептал Лютый.
— Вам какого хрена нужно? — спросил Псих.
— Вот и пойми их, — произнесла верная себе Бочарова. — То под пистолетом умоляют не покидать, то какого хрена надо.
— Это они так свою радость выражают, — засмеялась Нонна.
— Что с тобой? — Увидев обхватившего ногу Дубова, Алла присела рядом.
— А ты чо? — зло спросил он. — Доктор, что ли?
— Ну-ка, ну-ка… — Не обращая на него внимания, Алла дотронулась до ноги.
— Оу-у! —
— Пошевели ногой! — по-прежнему не обращая на него внимания, потребовала Бочарова.
— В рот мента! — гораздо тише и очень удивленно протянул Лютый. И уже заискивающе спросил: — А это пройдет?
— Валить надо в темпе! — сказал Псих, тревожно оглядываясь.
— Помоги ему! — вдруг властно приказала Гольских. — И идите за мной!
— Куда за тобой? — Псих схватил ее за плечо.
— Тут недалеко дом есть, — дернув плечом, она попыталась освободиться. — Там можете пробыть сколько угодно. Об этом доме никто не знает.
Смирнов подумал. Бросить Лютого и уйти один он не мог. Вдвоем, это было ясно, далеко не уйдешь, повяжут.
— Пошли, — кивнул Смирнов. — Но учтите! Первую пулю вам!
— Поняла? — насмешливо обратилась Алла к Гольских. — Одной пулей убьет обеих! Наверное, еще и застрелиться сможет!
— Ох ты и язва! — восхищенно покрутил головой Смирнов.
Ему все больше нравилась Алла. Подхватив подельника, он двинулся вслед за неторопливо идущими женщинами.
Пройдя последний, заросший травой рельсовый путь, поднялись по небольшому травянистому склону и пошли вдоль глухого забора по узкой бетонированной дорожке.
— Стоять! — властно окликнул мужской голос. Удерживая подельника правой рукой, Псих левой рванул из кармана пистолет. В руке Лютого тоже тускло блеснуло оружие.
— В чем дело? — недовольно спросила подошедшая и закрывшая собой мужчин Алла. Гольских уже стояла рядом с ней.
— Что нужно? — всматриваясь в темноту, спросила она.
— Кто такие? — спросил голос.
Уловив в нем скорее любопытство, чем строгий вопрос, Псих сунул пистолет обратно.
— С мужьями со дня рождения идем! — вызывающе ответила Гольских. — Неужели нельзя? — насмешливо удивилась она.
— Можно, конечно, — проговорил невидимый мужчина. — За забор нельзя, а около — пожалуйста. У вас как насчет курева? — спросил он. — А то до смены час. Уши опухли.
— Курить — здоровью вредить, — поучительно проговорила Алла. — Наши мужчины усвоили это, а посему, уважаемый, — она рассмеялась, — хоть мне искренне жаль ваши опухшие уши, помочь не можем.
— Ладно, — недовольно проворчал мужчина. — Топайте!
— Всего наилучшего, — ответила Бочарова. Они вчетвером двинулись дальше.
— Кто это? — негромко спросил Лютый.
— Сторож, — ухмыльнулся Псих.
— Его счастье, что бабы вклинились, а то бы накурился до смерти, сука. И нам бы хана. Выстрелы наверняка бы услышали. А с такой лапой, — он зло шлепнул ладонью по больной ноге, — хрен свалишь!
— Я ему как раз про это и сказала, — засмеялась Алла. — Курить — здоровье губить!
— Долго еще топать-то? — спросил Смирнов.
— Уже пришли, — показывая на освещенную улицу, успокоила его Нонна. — Я за машиной схо…