Ожерелье вечности
Шрифт:
Что б не случилось, помните меня
Такой, какая вспомнится.
Быть может, и проклянете меня,
Добро не сразу вспомнится.
Да, правда многогранна, как алмаз,
В полутонах и бликах ограничена.
Вот грань сердечная — она для Вас
Стократно увеличена.
Вот грань душевного тепла
Искрится переменчиво,
Да, грань то меркнет, то светла
Как настроение изменчива.
Вот грань добра, вот деловая,
И
Она даёт мне жить не унывая
И путеводною звездой ведёт!
Пусть в ореоле недостатков
Поярче будет этих граней свет.
Пусть будет память и не гладкой,
На это будет мой такой ответ:
Мы, каждый, лишь свою дорогу торим,
Стереотипами её мостим,
Авторитетам в голос вторим
И, если что, — и не простим!
А миру этому нужны мы разные
Зелёные, в полоску, красные,
Чтоб каждый находил бы вновь и вновь
Дорогу в вечную страну Любовь.
— Так, так, вижу, процесс пошёл, — внезапно прозвучало рядом.
— А-ах! — со вскриком отпрянула от Николая Маня, который сразу загородил её, толкнув себе за спину. Но тревога была напрасной — это Витюша собственной лиловой персоной, покачивался неподалёку, довольно ухмыляясь и держа за руку весёлую Голду. Их совместное свечение образовывало в воздухе контур сердечка, лиловый со стороны Витюши и золотой со стороны Голды.
— А я вижу, что у вас процесс в самом разгаре, — пошутил Николай, намекая на сплетённые вместе хвостики приведений.
— Да, Голда любезно приняла моё предложение и я невыразимо счастлив, наконец-то оценили мои достоинства по достоинству, извините за тавтологию. Вообще, скажу я вам, единение душами — это вам не материализм с его грязью и "правдой жизни", это слияние энергий, совместное горение, чистой воды альтруизм.
— Мы рады за вас, — сказала Маня, — и желаем вам всего самого доброго, дорогие привидения. А теперь, Голда, расскажи нам, что было в пещере после нашего ухода? Мы, понимаешь, беспокоимся, ведь возможна погоня.
— Морские люди были очень удивлены, что заклятие на входе пропустило вас, они долго обсуждали что-то на своём языке, потом кто-то произнёс слово "Кла" и все замерли в ужасе и лишь один, из молодёжи, огромный такой, стал что-то горячо доказывать остальным. Но его не стали слушать, и он с плеском ушёл под воду. Оставшиеся осмотрели ещё раз залы, обновили заклятие и тоже ушли. Больше я ничего не видела.
Николай предположил, что виденный Маней морской человек и есть этот молодец, пытавшийся доказать своё соплеменникам, поэтому не стоит беспокоиться — с одним-то они справятся, в случае чего. А "молодожёнам" предложил после отдыха в виде свадебного путешествия отправиться за Бабаней, помочь ей добраться до Лесбурга во владениях леснов, что вызвало горячую радость Мани и одобрение призраков, которые заявили, что ничуть не устали и готовы сейчас же приступить к делу. Они мило попрощались и исчезли.
YI
На следующий день, следуя лесной дорогой, путешественники достигли Лесбурга, расположенного на небольшой горушке, окружённой со всех сторон огромным частоколом. Вызывала удивление эта стена с бойницами и башенками, выполненная по всем правилам военного искусства, призванным противостоять длительной осаде. Через щель в воротах их долго рассматривали и расспрашивали о цели приезда. Терпение было уже на исходе, когда ворота, наконец, отворились ровно настолько, чтобы пропустить экипажи, при этом наружу вышел целый отряд лучников, ощетинившийся приготовленными к бою луками. Такая мера предосторожности казалась излишней, ведь наши путешественники не видели никаких нападающих за своей спиной. На вопросы угрюмые стражи не отвечали, а их командир показал им дорогу до ближайшего постоялого двора, порекомендовав не выходить на улицы города вечером. Николай и Лукас даже обменялись замечанием, не зря ли они приехали сюда. Неспроста это всё. Стены домов были сложены из дерева с большим искусством, красивая резьба покрывала некоторые из них практически полностью. Внутренний дворик гостиницы был накрыт навесом на выполненных в виде сказочных чудовищ столбах. Здесь же была печь, где пеклась на вертеле целая туша быка, наполняя воздух соблазнительным ароматом. Расставленные вокруг столы и скамейки указывали на то, что здесь же и обедали. Встретивший путников хозяин был молодым, опрятным, румяным и радушным, этаким колобком на кривых ножках. Он быстро распорядился — и вот лошади уже выпряжены, напоены, накормлены, багаж разгружен, на столы собран ужин. Всё это несколько сгладило то неприятное впечатление, которое произвёл на прибывших город. Хозяин на прямой вопрос о том, от кого так защищается город, только пожал плечами и сказал, что они сами всё увидят и поймут вечером. Устав терзаться бесплодными догадками, уставшие путники пошли отдыхать.
Пробуждение их ночью было ужасным, — весь воздух вокруг был наполнен рёвом и шумом битвы, бряцающего металла и многоголосым ором. Забравшимся на крышу навеса по приглашению хозяина путникам открылась страшная картина. Под светом яркой луны у частокола кипел бой. В нападавших Николай вдруг узнал кошмар своих детских лет — людей-теневиков. Эти существа появляются только ночью, в тёмных местах, нападают на людей, пытаясь их сначала ослепить. Потом попавшего в их власть человека ждёт ещё более печальная участь, — теневики отнимают у него память о самых светлых и радостных событиях в жизни. Эту лучистую энергию радости они превращают в шар, который потом, подобно нагруженной взятком пчеле, несут, вернее, катят в своё убежище. Передвигаются они ползком, ощупывая руками дорогу перед собой, свою жертву они чувствуют по флюидам радости, которых лишены сами. Отсутствие скорости компенсируется упорством, с каким теневик преследует свою жертву Обработанный теневиками человек тоже становится теневиком. Самое страшное, что они не знают страха смерти, им нечего уже терять и каждую ночь они возрождаются вновь, множа свои ряды. Николай спросил у хозяина гостиницы, сколько времени идёт уже эта война с теневиками. Тот сморщился и сказал, что его ещё на свете не было, как началась эта история, причём только здесь, в Лесбурге:
— В других местах о такой напасти и не слышали. Лишь отрубив голову теневику, на некоторое время лишаешь его возможности двигаться, потом начинается всё сначала. Началось всё с того момента, как однажды сердобольные горожане по пути подобрали такого теневика, приняв его за слепого больного человека, так как при свете дня он не мог двигаться. Каков же был ужас горожан, когда на следующую ночь таких слепых "больных" стало трое и никакое лечение не помогало, причём первый больной исчез. Так как убить собственных близких, заболевших этой странной болезнью, ни у кого не поднялась рука, эпидемия стала шириться, захватив чуть ли не половину населения. Тогда на совете города решили всех заболевших вывезти за его пределы и построить стену. Так и сделали.
Теперь каждую ночь теневики пытаются вернуться и захватить себе новую порцию членов и их светлой энергии, а горожане обороняются, несут потери и пока не знают, как иначе можно справиться с этой бедой. Выполнив эту отвратительную и кровавую работу, обездвижив всех приползших, они лишь под утро могут отдохнуть и набраться сил. Именно поэтому такой контроль при въезде в город — горожане боятся нового рецидива.
Когда вновь прибывшие с содроганием, ожидая увидеть горы кровавого мяса, заглянули утром за частокол, то удивлению их не было границ, — свежая трава вокруг была только немного примята, никаких следов ночной бойни даже видно не было. Николай после виденной страшной ночной картины долго не мог уснуть, и в голове его родились некоторые соображения, которые он решил обсудить с правителем города. Пригласив Маню с собой, прихватив и Лукаса, расспросив хозяина, где живёт правитель, Николай отправился на поиски указанного дома. Город производил в целом неплохое впечатление, резьба по дереву в окружении зелёной растительности не могла не понравиться. Людей на улицах было не много. День был воскресный и домохозяйки с детьми направлялись к церкви, нарядившись в лучшие одежды. Маня невольно ощутила себя замарашкой, платье её не шло ни в какое сравнение с пышным одеянием горожанок, летние лёгкие накидки которых были украшены кружевами и лентами. Заметив её смущение, Николай взял её под руку и прошептал на ушко:
— Милая, не думай об этом, ты и в этом простом платье бриллиант чистой воды. Не переживай, наступит время, и мы будем диктовать здесь моду.
Покраснев оттого, что он так просто угадал её мысли, Маня ускорила шаг, стремясь скорее пройти площадь подальше от чужих любопытных глаз. Лукас еле поспевал за ними, уговаривая их так не торопиться, и дать ему возможность всё как следует разглядеть. Церковь располагалась ровно на вершине горы, возвышаясь над всем остальным городом. Она была единственным каменным сооружением в городе и поражала взгляд величием и изяществом линий и отделки. Поблизости от церкви находился дом правителя Маргуса — большой, с богато оформленным входом и террасой, окружённый великолепным садом.