Ожесточи меня
Шрифт:
— На записке твое имя. — Он пронзает меня сердитым взглядом. — Тиана — это не то имя, которое ты часто услышишь в Италии.
Мой взгляд скользит по его лицу, и страх проникает в мою душу. Мой голос дрожит, когда я говорю:
— Я не знаю, кто прислал цветы.
Черты лица Армани немного смягчаются, и он подходит, чтобы обнять меня.
— Я знаю, bella. Прости, я ни в чем тебя не обвиняю. Я просто чертовски волнуюсь, что ты привлекла внимание не того человека.
Я чувствую облегчение, потому что Армани мне
Обнимая его, я спрашиваю:
— Преследователь? Разве? Но почему?
— Чтобы привлечь внимание больного ублюдка, многого не нужно. Ты прекрасна, Тиана. Любой гребаный мужчина отдал бы свое правое яйцо, чтобы заполучить тебя.
Рассуждая рационально, я спрашиваю:
— Может быть, это розыгрыш?
Армани отстраняется от меня и снова читает записку.
— Да, это может быть розыгрыш. — Он снова смотрит на меня. — Просто будь осторожна, когда выходишь из дома. Если ты чувствуешь себя небезопасно, пока я на работе, попроси кого-нибудь из соседей проводить тебя в магазин или домой. А еще лучше, попроси маму и Zia Джаду.
Я быстро киваю.
— Обязательно.
Армани бросает записку на кухонный стол и, снова взяв меня за руку, выводит из дома.
Я замечаю, как он насторожен, пока мы идем в кафе, и ненавижу, что глупый шутник испортил нам утро.
Когда мы садимся за столик, я ловлю обеспокоенный взгляд Армани и говорю:
— Постарайся забыть об этом, любовь моя. Давай насладимся нашим завтраком.
Он заметно расслабляется и улыбается мне, но беспокойство все еще читается в его остром взгляде.
Глава 32
Армани
Я уже месяц как вернулся на работу и, наконец, начинаю осваиваться на новой должности.
Франко, боссу, которому я подчиняюсь, за шестьдесят, и он пару раз бывал в этом районе. У него покладистый характер, так что мы ладим.
Вместо того чтобы быть силовиком, каким я был до обучения в Святом Монархе, теперь я контролирую все грузы, прибывающие и покидающие северную часть Италии.
Здесь не так много экшена, и я больше путешествую, а это значит, что иногда мне приходится оставлять Тиану дома одну на пару дней.
Она ни разу не пожаловалась, и, видя счастье на ее лице всякий раз, когда я возвращаюсь домой, оправдывает все это.
Это временно. Я буду надрывать задницу ради следующего повышения, которое поставит меня во главе силовиков.
Мой телефон жужжит, и, проверив устройство, я вижу сообщение от Тианы. Она прислала мне фотографию, на которой она, мама и Zia Джада пекут на нашей кухне.
Веселюсь с мамой и Zia Джадой, но скучаю по тебе.
Я быстро отвечаю, что тоже скучаю по ней, затем убираю телефон и проверяю расписание на ближайшие десять дней. Проверяю, что ни один маршрут не был забронирован дважды. Это контрмера, которую мы принимаем, чтобы в случае перекрытия дороги не потерять больше одного грузовика.
Я проверяю, кто будет водителем следующей
Мой телефон начинает звонить, и, увидев мамино имя, я хмурюсь.
— Ciao17, мама?
— Для Тианы доставили посылку. Это красивый набор сережек. Она так расстроилась, что выбросила все в мусорное ведро, — шепчет мама, отчего мне кажется, что она прячется, пока звонит, чтобы Тиана ничего не узнала.
Cristo.
— Оставь посылку и записку. Я хочу увидеть ее, когда вернусь домой.
— Va bene18, — отвечает она обеспокоенным тоном.
— Grazie, мама. Я зайду после работы.
Мы заканчиваем разговор, и как я, блять, ни стараюсь, не могу сосредоточиться на работе. Встав, я иду в офис Франко.
— Эй, мне нужно домой. Я приду завтра рано утром, чтобы компенсировать время отсутствия на работе.
Франко бросает на меня обеспокоенный взгляд.
— Все в порядке?
— Да. Какой-то мудак присылает подарки моей жене. Мне нужно проверить, все ли с ней в порядке.
Он издает смешок.
— Уверен, с ней все в порядке. Моя бывшая жена втирала мне это дерьмо, пока я не убил ее любовника и не оставил ее без гроша.
— Молодец, — говорю я. — Я убью этого ублюдка, когда он попадется мне в руки.
— Удачи.
Выйдя из здания, я сажусь в машину и еду из Тревизо19 туда, где всегда паркую свою машину. Пятидесятиминутная поездка испытывает мое гребаное терпение, и я начинаю представлять все способы, которыми убью того, кто присылает подарки моей жене.
Я, блять, отрежу ему член, кусок за куском, и скормлю его ублюдку.
Привяжу к нему ведро с крысами и буду смотреть, как они прогрызают ему кишки.
Нет.
Я закопаю этого ублюдка живьем и положу в гроб с ним камеру, чтобы наблюдать, как он ссыт и срет, пока задыхается.
Останавливаюсь на своем зарезервированном месте на парковке Piazzale Roma, выхожу и иду пешком до района, где сажусь на трамвай до Венеции. Дорога занимает всего десять минут, но кажется, что прошел целый час.
Когда я вхожу в дом матери, мне с трудом удается держать себя в руках.
— Мама, — кричу я, направляясь на кухню.
Она спешит ко мне, на ее лице написано беспокойство.
— Пойдем. Я отнесла это в свою спальню.
Вторгаясь в ее личное пространство, мой взгляд останавливается на коробке, которая лежит на ее кровати. Я срываю крышку и вижу коробку поменьше, уютно устроившуюся на ложе из лепестков роз.
Я беру ее в руки, открываю и смотрю на бриллиантовые серьги, которые запросто могут стоить больше двух тысяч евро.