Шрифт:
Небольшой городок Айронбридж, находящийся в западной Англии под Коулброкдейлом графства Шропшир, является местом зарождения английской промышленности. Начиная с семнадцатого века, вдоль реки Северн добывали железную руду, а когда построили первый железный мост, который был единственный выдержавшим паводок, здесь образовалось селение, которое и стали называть Айронбридж. В год того паводка – 1795 – в имении Ричайрон, находящемся в десятке миль от железного моста, в семье третьего герцога, шестого маркиза и одиннадцатого графа Ваулта родился наследник – лорд Ваулт, имя которому по тем временам дали самое распространенное – Эдвард. Его светлость был горд – мальчик был здоров и крепок, несмотря на возраст отца, которому уже исполнилось сорок шесть. На него возлагали большие надежды,
Недалекое прошлое.
POV Эдвард
Я медленно шел по тихой еще не проснувшейся улочке. Утренний туман постепенно рассеивался, превращаясь в едва заметную дымку. Я знал, что где-то через минут пять появится солнце на короткий промежуток времени, а потом снова спрячется за толщей густых облаков, погружая город в привычную серость.
Словно подтверждая мои мысли, первые золотые лучи осветили верхушки крыш, заставляя меня ускорить шаг, чтобы добраться до первой арки, где меня сможет укрыть тень…
Ma Belle*, ты очень любила солнце, но сюда оно заглядывало редко. Чтобы увидеть его, ты специально вставала пораньше, и в эти моменты твои глаза загорались той же радостью, которую я видел, только когда ты смотрела на меня. Помню, как от твоего взгляда полного нежности и тепла я готов был петь от счастья, переполняющего меня изнутри.
Прошло почти два века, а я так и не научился жить без тебя. Я постоянно разговаривал с тобой и считал каждый год, который приближал меня к новой встрече с тобой. И вот, время почти на исходе…
На землю вновь опустилась тень, и я вышел из своего укрытия. Миновав еще несколько извилистых улочек, я вышел к старому мосту, ставшему моим постоянным союзником в этом долгом ожидании. Дойдя до середины и остановившись, я облокотился на перила, словно был человеком, дабы какой-нибудь зевака не обратил внимания на странно неподвижного бледного мужчину. Я посмотрел вниз на спокойные воды Северна, который подарил мне тебя, а затем жестоко забрал. Кстати, я все еще планировал задать тебе хорошую трепку, Ma Belle, за твой поступок. Как ты могла так легко сдаться?! Ты – та, кто, несмотря на свое презрение ко мне и на то, что я низко поступил с тобой, спасла меня? Я до сих пор помню, хоть превращение и оставила глубокий след на моей памяти, каким гневом было искажено твое лицо, когда ты яростно бросила мне, что хоть и ненавидишь меня, не смогла стать участником грязного заговора, в котором, как потом оказалось, был замешан мой двоюродный брат. Несмотря на неподобающие ругательства, слетавшие с твоих губ, ты была так прекрасна в этот момент, что я почти сдался. Если бы через мгновение ты не вылетела как фурия из лесного домика, громко хлопнув дверью, я бы набросился на тебя, овладев тобой прямо на полу без всякой прелюдии, словно какой-то дикарь.
Я улыбнулся, понимая, как твое появление изменило меня. До встречи с тобой я был напыщенным аристократом, который приветствовал промышленный прогресс, но полностью отказывался признавать достойными близкие отношения с людьми не из нашего круга. Особенно женщинами. Я считал, что это недостойно человека знатного рода. Каким же снобом я был! Ты без труда перевернула мой мир с ног на голову, сделав меня счастливым. Безумно счастливым. Боже! Какое же я испытал облегчение, когда переступил через себя, и как же я боялся, что ты презрительно отвергнешь меня. Наши с тобой отношения изначально были далеки от дружеских, и иногда я даже жалел, что принес тебя в мой дом, когда нашел. Но я уже признавался тебе, что уже тогда почувствовал исходящую от тебя угрозу моей правильной жизни. А вот Элис – моя младшая сестра – сразу прониклась к тебе симпатией.
На мое счастье, Ma Belle, ты все-таки сумела разглядеть во мне что-то хорошее и помогла обрести себя. Ты стала моим светом. Моей путеводной звездой. Ты и сейчас ей являешься, даже если еще и не появилась на свет. Ты всегда со мной и никогда меня не покинешь. Это просто невозможно…
Связав с тобой свою жизнь по всем правилам, я чувствовал безграничную эйфорию, ведь ты была моей.
Лишь одна вещь омрачала нашу жизнь - я догадывался, что что-то гложет тебя.
Нам ты рассказывала, что практически не помнишь свою прошлую жизнь, хотя по твоей безупречной французской речи можно было смело заявить, что ты родом из Франции; но как ты попала в Западную Англию, так и оставалось загадкой.
Когда ты с тоской смотрела в окно, мое сердце разрывалось на части. Я думал, что ты скучаешь по своим близким. Конечно, это была правда, но я ведь не подозревал, что что-либо сделать не в моих силах.
Тогда-то я и решил отыскать твоих родственников, даже если они были из простолюдинов. Когда я сообщил эту радостную весть, ты побледнела и твои красивые глаза наполнились непонятным мне тогда страхом. Отнекиваясь, ты твердила, что у тебя никого не осталось, и что теперь только я и Элис твоя семья. Но я видел, что ты что-то скрываешь, и знал, как тебя можно уговорить открыться мне.
Ты сдалась, но я ожидал всего, что угодно, но только не этого…
«Ты посчитаешь меня сумасшедшей», - произнесла тогда ты и не ошиблась. Естественно, я не мог поверить, что ты внезапно появилась здесь из двадцать первого века. Я знал, что мне следует показать тебя врачу, но разве мог рисковать? Они могли забрать тебя, а я слишком тебя любил и был уверен, что ты неопасна. Тогда-то я и попросил Карлайла, который жил тогда здесь и работал, поговорить с тобой. Он был нашим семейным доктором, и я доверял ему. Тем более я согласился – опять-таки по твоей же просьбе – на брак Элис с его сыном Джаспером. Знал бы я тогда, чем это все обернется. Хотя… Если бы не Каллены, мы с Элис все равно бы не выжили, а так она очень счастлива в своем вечном браке.
Карлайл до сих пор помнит ваш разговор до мельчайших подробностей, в котором ты рассказала о себе все: где и когда ты родилась, кто твои родители и как ты попала сюда. Ты рассказывала, какой шаг вперед сделала наука, как легко лечат от болезней, которые в нашем веке вызывали смерть. Как для вас легко преодолеваются расстояния в тысячи миль за небольшое время благодаря новым транспортным средствам. Карлайл хоть и не совсем, но поверил тебе по нескольким причинам. Его задели твои слова: «Я знаю, что для вас это звучит бредом. Вам легче поверить в вампиров и ведьм, чем в подобное. Забавно, что в нашем времени как раз не верят в вечно живущих, но вполне уверены в возможности создания искусственного разума. Я знала, что Эдвард мне не поверит, но больше не могла это скрывать. Я люблю его. Очень люблю. Хоть для вас и неприлично говорить о подобном вслух, но ради него я готова отказаться от той жизни. Я не знаю, почему я попала сюда и как попасть обратно, но я и не желаю возвращаться».
Карлайл тогда дал тебе мудрый совет, которым ты и воспользовалась:
«Раз вы, Ваша светлость, готовы отказаться от прежней жизни, так почему бы вам ее просто не забыть?..»
Больше ты ни разу не заикалась об этом, а Карлайл меня успокоил тем, что тебе просто это приснилось, и ты приняла все за реальное прошлое. Так же он сказал, что память к тебе вряд ли вообще когда-нибудь вернется, раз ты до сих пор так ничего и не вспомнила, а если так, то и мне незачем ворошить неизвестное прошлое. Он тактично намекнул, что ты была в возрасте девушки на выданье, и, возможно, у тебя уже был жених. Эти доводы напрочь отбили у меня желание что-либо предпринимать дальше.