Ожидайте перемен к лучшему
Шрифт:
– Так, Солнце в Близнецах, Транзитная Луна в оппозиции с Сатурном, тригон Меркурий – Марс… – бормочет он себе под нос, поворачивая камень под разными углами к свету, – Альдебаран… А что же Альдебаран?
Он потянулся к груде бумаг на столе и долго рылся, отыскивая что-то, пока, наконец, не извлек длинный пожелтевший свиток, потом чертил и вычислял что-то на маленьком листке бумаги и хмурился еще больше.
– Ага, вот… Нехорошо, совсем нехорошо!
Он снова взял в руки черный камень. Алая щель стала совсем узкой, как нитка. Еще немного – и она совсем исчезнет… А вместе с ней исчезнет и Тринадцатый.
Он вздохнул и отложил камень в сторону – осторожно, словно боялся причинить ему боль. Печаль навалилась нестерпимым грузом, сгибая плечи, лишая сил и надежды…
Грандмастер провел рукой у лба, словно отгоняя неприятные воспоминания. Это и в самом деле нелегкая участь – быть не таким, как все: могущественным – и бессильным, всезнающим – и наивным в самых простых житейских вопросах, безжалостным – и бесконечно сострадающим в то же время, быть способным обрести бессмертие – и даже не догадываться об этом!
Это началось очень давно, в те дни, когда мир был юным, и боги еще иногда спускались на землю, и ангелы прельстились красотой дочерей человеческих. Рожденные от них дети были людьми – но не совсем [3] . В разные времена их то объявляли святыми – обычно после смерти, – то сжигали на кострах и подвергали нечеловеческим пыткам. Неизменным оставалось лишь одно – люди всегда боялись и ненавидели их, старались уничтожить любой ценой.
И это почти удалось. Теперь они рождаются редко, когда в результате случайной мутации «старые» гены нет-нет да и вырвутся наружу, и в семье обычных людей вдруг да появится странный, ни на кого не похожий ребенок. Родителям остается только гадать: откуда он взялся – такой? А общество, как и века назад, стремится его отторгнуть, обезличить, сделать таким же, как и все, а не получится – убить. Правда, методы изменились, они стали действовать гораздо тоньше, без драматических эффектов. Каждый, кто видит невидимое, слышит голоса духов и живет в двух мирах одновременно, рискует стать пациентом психиатрической клиники. Маленькие разноцветные таблетки действуют тихо, это вам не дыба и раскаленные щипцы, зато надежно устраняют чужака, превращают его в поистине жалкое создание – бессмысленное, отупевшее, зато не опасное больше.
3
«Когда люди стали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, кто какую избрал… В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди» (Ветхий Завет, Бытие, 6).
Грандмастер провел ладонью по камню и почувствовал, каким холодом веет от него. Прости, Тринадцатый…
Он сидел в глубокой задумчивости, когда бархатная портьера чуть приоткрылась, и перед ним возник высокий парень с черными взлохмаченными волосами. Глубокий сине-багровый шрам пересекает его лицо, придавая ему мрачное, разбойничье выражение. Ах да, он ведь и был когда-то разбойником… Очень давно – больше тысячи лет назад.
Грандмастер вспомнил ночь, дорогу на Эбуродун [4] , где он был тогда советником князя Пржемысла, воздвигшего свой храм Великой Богине. В Моравии ее знали под именем Красопани… Святилище было убрано золотом и драгоценными камнями, но прекраснее всего была статуя, изображающая обнаженную богиню с распущенными волосами до колен, в венке из мирта и роз. Она стояла на золотой колеснице, запряженной двумя голубями и двумя лебедями, держа в руках глобус с изображением солнца, земли и моря. В те далекие времена люди еще чтили великих богов Древних – земную мать и небесного отца…
4
Ныне –
Он вез в святилище Золотую книгу из Торуня, и это чуть не погубило его тогда. Людям ведь невозможно объяснить, что золото не имеет ценности само по себе, оно всего лишь нетленная страница для вечности, на которой можно запечатлеть что угодно. Они готовы на все ради своего брюха, и сколько бесценных реликвий и знаний, переданных из Времени Великих Древних, утрачено навсегда из-за людской глупости и жадности! Золото Микен, скифские бляхи и ожерелья, пластины ацтеков и инков Южной Америки – все они несли особый, тайный смысл, закодированный в формах и узорах, а кристаллы – драгоценные камни – были надежными хранителями информации, подобно современным компьютерным носителям.
Но люди видят в сокровищах только блестящие погремушки, которые можно продать, чтобы есть и не работать, или переплавить, или навесить на себя, как игрушки на новогоднюю елку… В лучшем случае – выложить в музее под стеклом и показывать любопытным.
На старой дороге близ Эбуродуна, построенной еще во времена римского владычества, разбойники напали врасплох, из засады. Они успели ранить одного из княжьих дружинников, но несколько Огненных Шаров, сверкнувших в ночи, как маленькие шаровые молнии, заставили их бросить оружие и бежать прочь, вереща от страха… Только главарь почему-то не побежал, напротив – схватил его за стремя, и Грандмастер навсегда запомнил блеск длинного острого ножа и горящие как угли черные глаза, в глубине которых застыло отчаяние и мольба. Вот уж где не ожидал он встретить себе подобного!
Мешко, подкидыш без роду и племени, не знавший ни отца, ни матери, стал его первым спутником, и не было у него никогда помощника столь же преданного – без сомнений, без страха, без проклятых вопросов, которые смущают ум, впиваясь в мозг, словно отравленные иголки.
Именно из-за сомнений и погиб когда-то Ярнес Тибад, известный также как ученый аптекарь Альбрехт Доденхайм. Жалость к людям, которые в темноте своей, как всегда, не ведают, что творят, стремление достучаться до их ума и души, вразумить и направить привели его к мучительной смерти. Тогда настали черные дни для них всех, и пришлось бежать, бросив привычные места, пока не добрались до дикой, тонущей в снегах Московии – единственной страны, не затронутой язвой инквизиции…
Грандмастер до боли стиснул кулаки, так что костяшки пальцев побелели. Он снова видел глаза друга, слышал его прерывающийся, взволнованный голос… Много лет прошло с тех пор, но боль от утраты так же остра и свежа, как и в первый день. Без Тринадцатого круг не полон, и сила его ущербна.
И теперь, похоже, уже навсегда.
Мешко тихо тронул его за плечо:
– Мастер… Пора. Ночь полнолуния, все в сборе.
– Да, да, иду.
Грандмастер медленно поднялся из кресла. Мешко подал ему длинную мантию, с поклоном протянул серебряный медальон на цепочке. Он кинул быстрый взгляд на черный камень, на печальное лицо учителя и тихо спросил:
– Тринадцатый?
– Да.
– Неужели безнадежно?
– Похоже, что так. Времени осталось совсем мало. Это полнолуние – последнее для него.
Мешко нахмурился. Густые брови сдвинулись над переносьем, и черные глаза на миг сверкнули прежним, разбойничьим огнем.
– Но почему, Мастер? Прикажи только – и он сегодня же будет здесь! Почему ты не хочешь помочь ему? Вспомни, сколько раз тебе уже доводилось менять судьбу человека! Это ведь совсем несложно…
Грандмастер сокрушенно покачал головой.
– Человека – да, – ответил он со вздохом, – но Тринадцатый – не совсем человек, и у него особенная судьба. Видишь этот камень? Он твердый, но очень хрупкий. Дерево резать легче.
– Так что же, пусть погибает? Эх, будь все проклято!
Он резко махнул рукой, и догорающая, оплавленная свеча вдруг выпала из подсвечника на стол. Бумаги, наваленные грудой, вспыхнули ярким веселым пламенем, и вот уже хлопья сажи летают по комнате…
Грандмастер усмехнулся:
– Будь поосторожней со словами и мыслями. Пожара нам только не хватало.