Ожившие пешки
Шрифт:
Наткнувшись на выросшую дальше к югу холмистую гряду, реки избирают разные пути. Одни сворачивают к западу, и скоро заканчивают свой путь в море. Те же, что предпочли течь в сторону восхода, сливаются в могучий поток, называемый Рудной. Он прокладывает себе путь через мрачные ельники, оставляет по правую руку болотистые чащобы Чернолесья и достигает плодородных земель на юге. Здесь река делает несколько излучин, словно раздумывая, куда направиться дальше — на юго-запад к плодородным равнинам Удолья или на восток, вдоль поднимающихся южнее горных отрогов. С третьей попытки
Там, где после третьей излучины Рудна окончательно выбирает путь на восток, на левом, северном, её берегу расположилась Столица. Сердце и центр Империи. Место куда ведут все дороги и где решаются судьбы мира… Ну или по крайней мере какой-то его части. Если честно не слишком то и большой части, по отношению к миру в целом. Но для многих живущих в этих местах людей, мир именно этой частью и ограничивается.
И именно ради судьбы этой части мира в это самое время движется из Удолья к столице карета, сопровождаемая отрядом рыцарей, а в нескольких сотнях километров восточнее крадутся по лесам четверо всадников, чьи истинные замыслы надёжно укрыты тёмными плащами.
И уж тем более ради судьбы этой части мира несколько человек собрались в странном комплексе зданий, взгромоздившемся на вершину одной из гор полусотней миль южнее столицы.
Наиболее странным в нём было его местоположение. Будто строители умышленно пытались отыскать самое ветреное, дождливое, наполненное атмосферным электричеством и неудобное для проживания место.
Сооружённые из камня, дерева и кирпича постройки лепятся к скалам, пытаясь забраться на самую вершину, и безрассудно нависая над обрывавшейся глубоко вниз бездной. Не ограничиваясь этим, постройки дополняют себя балконами, башенками и галереями, тянущимися ещё дальше в небо. И над всем господствуют ряды металлических шпилей, флюгеров, миниатюрных ветряков и далеко не миниатюрных громоотводов.
Это штаб-квартира конгрегации магов воздуха. Иногда называемых синими магами по традиционной цветовой гамме их одеяний.
Упомянутые выше несколько человек собрались в одном из залов главного здания. Этот зал располагался в массивном эркере и слегка напоминал гигантский фонарь. Огромные хрустальные окна заполняли собой большую часть трёх из четырёх стен, весь потолок и забирались даже на пол. Воздушные маги любили наблюдать за атмосферой. Кроме того если бы кто-то вздумал подслушивать через стену, ему бы пришлось обзавестись крыльями…
В центре зала стоял круглый стол. За ним сидело четыре немолодых человека. Кроме возраста их объединяла склонность к длинным одеяниям и подвески в виде ключей — символы принадлежности к сословию волшебников.
— Итак, коллеги, — начал сидевший во главе стола обладатель синего одеяния и серебряного ключа, — мы собрались здесь, чтобы обсудить стоящие перед нами вопросы…
— А то мы не знали, — едва слышно буркнул про себя коренастый маг в коричневом одеянии и с едва заметным под окладистой бородой бронзовым ключом.
— На мой взгляд, — вступил третий участник, в алом одеянии и с золотым ключом, — всё предельно ясно, многоуважаемый Хельг. Ближайшим родственником покойного монарха является принц Лизандий. Он довольно молод, что есть, то есть, но это качество, как известно, имеет свойство проходить с возрастом. Лично я не вижу оснований выступать на сейме против его избрания.
— Лизандий довольно легкомысленный юноша, коллега Сораниус, — возразил Хельг, крутя в пальцах серебряный ключ, — и кроме того, находится под сильным влиянием князя Сигибера.
— Князь не самый худший наставник, — парировал Сораниус, — кроме того у нас просто нет других подходящих кандидатур. Согласно обычаю, претенденты, не связанные родством с предшествующей династией, могут быть рассмотрены лишь в случае отсутствия или недееспособности прямых или косвенных наследников. Лизандий хоть и молод, но вполне дееспособен.
— Вообще-то у покойного императора была двоюродная сестра, — заметил бородач в коричневом одеянии, — та, что вышла замуж за младшего брата князя Кюленского…
— Увы, мой дорогой Терений, — снисходительно улыбнулся Сораниус, — но у них в семье только дочери…
— Вы уверены? — задумался Хельг, — кажется, у них был и сын. Но не знаю, жив ли он сейчас.
— О нём ничего не было слышно уже пять лет, — поспешно ответил Сораниус, — вроде бы юноша пропал где-то в горах. Какая-то туманная история…
— Он направлялся в Серениссу, — мимоходом заметил Терений невинно глядя в ближайшее окно.
— И что? — буквально вздыбил свои алые одеяния Сораниус.
— Просто как раз в то время именно вы возглавляли тамошнюю коллегию. Странно, что вы не были в курсе…
— Вы полагаете, я должен знать судьбу каждого, кому вздумалось нанести визит в город, где я временно занимал ответственный пост? Я занимался серьёзными исследованиями, и мне некогда было выяснять, кого и где подкараулили местные разбойники!
— А кто говорил что-то о разбойниках? — удивился Терений.
Лицо Сораниуса приблизилось по оттенку к цвету его мантии.
— Не стоит так горячиться, коллеги, — успокаивающе пробормотал Хельг, — если глубокоуважаемому Терению что-то известно о судьбе юноши, отчего бы ему нам просто не рассказать?
Терений откашлялся.
— Насколько мне известно, молодой человек вполне жив и служит в одном из гарнизонов на южной границе.
— Для главы конгрегации магов земли, вы поразительно хорошо осведомлены о семейных делах князей Кюленских, коллега Терений, — желчно произнёс Сораниус, — полагаю вам даже известно в каком именно гарнизоне он служит?
— Увы… — неопределённо ответил тот.
— Вы имели в виду "увы, нет" или "увы, да"? — не отступал Сораниус.
— Коллеги, коллеги, прекратите ругаться, — вмешался Хельг, — давайте не будем вмешивать сюда наши старые разногласия. Нам требуется единая позиция, а не выяснение кто чем занимался в прошлый вторник…