Ожившие (Полночь)
Шрифт:
Татьяна подумала, что сейчас рухнет в обморок. Она сделала шаг и, не удержавшись, села прямо на палубу.
После третьего круга голова юноши скрылась в бурлящем водовороте. И все. О происшедшем напоминало только небольшое пятно крови, которое постепенно размывало волнами, и запутавшиеся веревки, которые сонными змеями плавали на поверхности. Пятьдесят долларов, являющиеся причиной разыгравшейся трагедии, куда-то исчезли.
В воздухе повисла гнетущая тишина. Папаша Дриппи уныло созерцал развороченную обшивку, с которой минуту
Татьяна на заплетающихся ногах прошаркала к Вячеславу.
– Ну что, Слава? Хочешь еще одну челюсть? – сипло произнесла она.
– Пошла ты, – едва ворочая языком, ответил ей тот.
Неожиданно засмеялся Эд. Смех был злым и сухим, как раскаленный песок в пустыне.
– Представляете, – проговорил он, – я только сейчас понял, что она его специально без рук оставила. Чтобы… чтобы он наверх не смог взобраться. Вы понимаете?! Ч-черт!..
Он снова рассмеялся. Татьяна шагнула к нему и с размаху влепила пощечину.
– Извини, – сказала она, потирая ладошку.
Эд замолчал, с некоторым удивлением и даже обидой глядя на женщину, но смеяться перестал.
Папаша Дриппи что-то пробормотал, затем проковылял к люку, ведущему в трюм. Открыв его, он выругался. Эд подошел к нему, посмотрел и крикнул:
– У нас проблемы. Внизу полно воды.
Он о чем-то спросил у грека, тот раздраженно ответил и, зайдя в рубку, стал что-то регулировать.
– Что случилось? – обратилась к Эду Татьяна.
– В катере пробоина. Скорее всего, акула, та, первая.
– Мы утонем? – спросила она устало, поразившись собственному голосу, полному безразличия и готовности принять неизбежное.
– Воду можно откачать, если справятся насосы, – ответил Эд. Он наклонился к входу в трюм, прислушиваясь. Лицо его стало напряженным.
Вячеслав, шатаясь, приблизился к Папаше Дриппи, который в это время заводил катер.
– Это ты убил его, пердячий мудозвон. Мало я тебе баблоса отвалил? Мало тебе Эд на берегу забашлял? – с налившимися кровью глазами рявкнул он. – Какого хрена ты выбросил бабки в море?!
Папаша Дриппи неприязненно смотрел на возвысившегося над ним гиганта и что-то резко ответил, махнув при этом рукой, мол, не мешай. Но этот пренебрежительный жест только разъярил Бравлина, и он, размахнувшись, ударил охотника. Не ожидавший этого Папаша Дриппи кубарем полетел вниз, увлекая за собой стул. Когда он вскочил, глаза его пылали яростью. Из разбитой губы струилась кровь.
– Ткуха са, иссайго, – прошипел он, и в следующее мгновенье в его руке сверкнул широкий нож. Тот самый, которым он разделывал акул.
Катер оказался крошечным. Кроме рубки с пультом управления, на нем была небольшая каюта, куда отвели Марину. После долгих уговоров у Исви (хозяина судна) удалось выпросить пресной воды. Влад остался с Мариной, Айс о чем-то беседовал с Исви, а Валик, понурившись, сидел в кормовой части, глядя на волны, разбегающиеся в стороны. К нему подошла Катрин.
– Как настроение, Валик? – спросила она, выдавив горькую улыбку.
– Как тебе сказать, – поправил тот очки. – В целом жизнь не удалась, а так – все нормально.
Они оба улыбнулись.
– Знаешь, я сейчас безумно рада, что Димка не поехал со мной, – призналась она. – Ведь собирались вместе, и в последний момент все обломалось.
– А что не срослось-то? – без особого энтузиазма спросил Валик.
– У него мать слегла с инфарктом. Я тоже хотела остаться, но он ни в какую, пинком меня с вами погнал.
«Погнал и пригнал», – угрюмо подумал Валик, гадая при этом, смог бы он сам остаться с любимым человеком, когда у него несчастье с близким.
– Ты видел фейс этого Исви? – спросила Катрин.
Валик кивнул.
– Полнейший кабздец. Как будто он с ягуаром взасос целовался.
Валик вспомнил покрытое рваными ранами лицо хозяина катера, и его передернуло.
Минут пять они молчали. Валик не был настроен поддерживать разговор, Катрин же, наоборот, хотела общения.
– Мне, конечно, безумно жаль Марину, но я по натуре прагматик и люблю просчитывать все шаги вперед, – сказала Катрин. – Так вот, мы в полной жопе, Валик. Я имею в виду то, что те два мудака слиняли с нашими ксивами. И прайсом, кстати, тоже.
– Деньгами, в смысле? – уточнил Валик, и Катрин утвердительно кивнула. – Мы сами полезли купаться и оставили свои вещи на берегу. – Валик потер виски. – И винить должны только себя.
– Я просто к тому, что, если даже мы приедем куда-то, у нас возникнут офигенные напряги. Маринка – это само собой, ее нужно по-любому определить в больничку. А кому-то из нас нужно выходить на консульство, связываться с полицией. Иначе мы застрянем в этой клоаке надолго.
– Что я могу сказать? – тоскливо протянул Валик и деликатно кашлянул. – Ты права.
«Когда ты свалишь, наконец?» – чертыхнулся он про себя.
– Мне не прет эта тусовка, – призналась Катрин. – Этот Айс… Он немного двинутый, ты согласен? Похож на беспредельщика.
Валик ничего не ответил, и девушка продолжила:
– Он не похож на мэна, который провел на этом островке четыре дня. Два месяца – поверю. Ты только посмотри на его тряпки! А нож? А шрам на шее? И потом, кто этот Исви? Кто-то из местных? Тоже весь какой-то покоцанный, словно из пасти крокодила вылез. Откуда Айс его знает? И куда они, интересно, сейчас лыжи намылили?