Ожог
Шрифт:
Он держал ее за бедра, направляя член. Головка была наполовину внутри, и там было действительно очень туго. Ее дырочка была настолько маленькой, что ему почудилось, что он втискивает орган в ее пупок. Он понял, что она не обманывала, говоря о узком влагалище. Он вдруг почувствовал резкую боль в натянутой уздечке, и одновременно просыпающееся странное чувство нежности к себе и этой девушке, скорчившейся над ним.
– Ира, - прерывистым голосом сказал он, - извини. Девочка. Еще немного...
Он почувствовал, что все ее тело превратилось в сплошной комок мускулов. Ее
Дикий восторг охватил его. Мокрая девушка качалась на нем, как пьяная, хватая ртом воздух. Он начал не спеша двигаться в ней, медленно, стараясь запомнить и запечатлеть в памяти каждое мгновение этой картины. Он придерживал ее за влажные бедра, свободной рукой лаская живот. Потом он скользнул ниже, к открытому устью влагалища, и накрыл пальцем клитор - он был напряжен, вспухший, влажный, и прикосновение к нему заставило девушку вскрикнуть. Он нежно массировал продолговатый пупырышек, заставляя ее рычать, пока не почувствовал, что сейчас кончит. Он отнял палец от влагалища и, взяв ее ягодицы в обе руки, несколько раз с силой поднял тело девушки в воздух, резко и глубоко погружаясь в нее до самой матки, пока не разрядился тремя сильными струями.
Он успел вытащить из нее окрашенный кровью член, и струйки мутно-белесой спермы выстрелили вверх. Несказанное облегчение охватило его. Молодая женщина бессильно склонилась ему на грудь, пряди волос щекотали ему горло. Через минуту она соскользнула с дивана, на удивление быстро и изящно, как змейка, рванулась к лежащим на полу трусикам, и зажала белый комок между ног. Теперь он увидел на ее ляжках кровяные подтеки. Кровь была на коленях. Даже ее ступни были в крови. Он приподнялся и с ужасом понял, что практически лежит в крови диванная ткань под ним намокла и потемнела.
– Мать моя, - тихо произнес он и взглянул на нее.
Она стояла рядом, зажимая окровавленную тряпку между ног. На ее лице блуждала странная улыбка. "
Все", его охватил невообразимый ужас. "Хана. У НЕЕ КРЫША ПОЕХАЛА".
Он нашел в себе силы встать и найти забившиеся в угол дивана штаны. Он натянул их без трусов, и покачал головой, глядя на безмолвную фигуру перед ним:
– Ну что, еще чаю?
Часть 3.
Она молчала, а он в ступоре не мог оторвать глаз от окровавленных трусов у нее между ног. Дикие мысли проносились в его голове, одна другой невероятнее. Наконец, он выдавил:
– Пойдем, подмоешься.
Улыбка на ее лице превратилась в гримасу.
– Да из меня течет, - тихо проговорила она.
– Что именно?
– он старался выглядеть спокойным.
– Жидкость какая-то, - прошептала она, и нервно засмеялась.
– Пойдем-же, - ему пришлось чуть ли не силком вести ее в ванную. Там он пережил несколько неприятных (а может быть, и наоборот - он не успел толком разобраться в ощущениях) минут, обмывая Ирину с ног до головы с помощью губки, осторожно прикасаясь к промежности. Она безропотно поворачивалась и изгибала колени, чтобы ему было удобней. Это напоминало сцену купания ребенка.
Кровавый поток иссяк. Мокрая, подрагивая от холода и ежась, она переступала ногами по полу. Он набросил на нее полотенце, отвел в зал, и приказал вытираться самой. Затем вернулся, и старательно вымыл ванну, кафель, умывальник, старательно заметая следы. Насколько мог, привел в порядок диван и ковер. Это была серьезная работа, и он даже запыхался.
– Больно?
– спросил он, в последний раз выжимая половую тряпку.
– Немножко.
Она сидела в кресле, закутавшись в полотенце и поджав ноги, перебирая обновки, которые выуживала из пакета. Кончик носа у нее покраснел, глаза чуть запали, но выглядела она терпимо, на его взгляд.
– Может, чаю сделаешь?
– сердито сказал он. На самом деле он был безумно рад, что с ней все в порядке.
– Пристал со своим чаем, - спокойно сказала она, - я бы лучше водки выпила. А вообще, мне домой пора.
Его охватила усталость.
– Ладно, черт с ним, с чаем.
Он отнес ведро и тряпки в туалет. Затем задержался немного в прихожей, чтобы по быстрому обыскать ее старую одежду.
Вернулся он слегка озадаченным, и присел у ее ног.
– Еще разок?
– Что?!
Ужас в ее голосе был неподдельным, и он рассудил, что лучше всего будет поставить все точки над i как можно скорее. В частности, один вопрос волновал его довольно серьезно.
– Пошутил, - хмыкнул он.
– Знаешь, ты мне показалась такой бедненькой девочкой...
Она искоса взглянула на него.
– В смысле?
Ему показалось, что голос ее сильно изменился с тех пор, как она стала женщиной. Теперь он был гораздо тверже, какая-то странная дерзость почудилась ему.
– Бедная, бедная девочка...
– Просто нищая, - вздохнула она.
И встала, отбросив полотенце. На ней уже красовался новенький бюстгалтер розоватых тонов с чудными рюшками, и прозрачно-черные трусики. "Когда же она успела?" - вяло промелькнуло у него в голове.
Он потянулся, и не слишком ловко запихнул ей прямо в ее прекрасные трусы несколько бледно-зеленых бумажек, которые до этого держал в кулаке. Она остолбенела.
– Что это?
– Триста баксов, - объяснил он.
– Два по полтиннику, и два по сотне.