Ожоги
Шрифт:
Комментарий к 13.
Да-а-а, Автор снова затянул с главой, за что сильно извиняется. Главой довольна на среднячок, но буду очень рада услышать Ваши мысли:3
Приятного чтения, Ваш Автор.
========== 14. ==========
Прошел еще месяц. И, несмотря на все сказанное раннее, касательно Дона и Лизы, эти двое все же начали встречаться. Точнее, они попытались построить эти отношения. Антонова пыталась найти время на всех и все, что, кстати, не очень получалось, но девушка старалась. Однако сейчас нас волнуют вовсе не новые отношения девушки, а то, что вообще происходит в ее жизни. Нет, их тема не раскрывается вовсе не потому, что там нечего рассказывать, а просто потому, что сейчас это ни к чему.
В общем, возвращаясь сейчас домой, блондинка решила зайти в гости
Поднявшись на нужный этаж и подойдя к квартире, Лиза позвонила, но никто не спешил открывать дверь, что, в общем-то, было немного странно. Даже если бы друг спал, то он был проснулся, после десятого-то звонка…Открыв дверь и переступая порог, блондинка осмотрелась, пытаясь понять, есть ли кто дома вообще. Обувь на месте, значит, шатен должен быть дома. Но почему тогда так тихо? Пройдясь по всем комнатам, и вернувшись в коридор, девушка нахмурила брови. Почему-то взгляд устремился на дверь, ведущей в ванную комнату. Уснул, принимая ванну? Бред, он с трудом засыпает где-то, кроме своей кровати. Нерешительно шагнув к двери, Антонова постучала, вновь не получив ответа. Однако дверь оказалась открыта, и, вздохнув, она просто открыла ее, но увиденное, чуть было не заставило девушку закричать, схватившись одной рукой за живот, а вторую поднося ко рту, стараясь сдержать рвотный позыв. Колени подкосились, и внезапно кинуло в какой-то странный жар, заставляя девушку часто дышать. Однако стараясь держать себя в руках, Елизавета, хватая все полотенца, что висели в ванной, кинулась к самой ванне, в которой лежал Ник со вскрытыми венами. Судя по воде, сделал он это недавно, и определенно точно, был еще жив. Перевязывая раны полотенцами, одновременно пытаясь привести Васильева в чувства и дозвониться до его отца, у девушки уже начиналась сильная истерика. Отец парня долгое время не брал трубку, это доводило еще сильнее, а слезы горячей рекой, стекали по бледным щекам, оставляя мокрые следы, а глаза очень красными.
– Давай же, Васильев, давай, открой глаза. Открой, черт тебя дери… Бросить меня решил? Идиот… Никита, прошу тебя, пожалуйста. – еле глотая ртом воздух, подруга трясла Ника за плечи, и, к счастью, в этот момент, ответил Владислав Григорьевич – отец парня.
Она с трудом объяснила ситуацию, на что Владислав Григорьевич сказал девушке успокоиться, и постараться остановить кровь. Через десять минут приехала скорая, а вместе с ней и Владислав Григорьевич. Он работал врачом в частной семейной клинике, потому и ждать скорую никто не заставил. Пока Никиту погружали на носилки, мужчина пытался успокоить Лизу. Это было практически невозможно, но он не оставлял попыток. В больницу поехали все вместе. Пока парню зашивали порезы, подруга не находила себе места, пару раз блевала из-за сильного волнения. К счастью, порезы были не такими глубокими, чтобы привести к летальному исходу. Это успокаивало, но, девушка все равно провела всю ночь у кровати шатена, не смыкая глаза ни на секунду. Ее всю трясло, было очень страшно. Антонова винила себя и это было ужасно. Она считала, что это была ее вина. Друзья мало общались в последнее время, и, хотя девушка знала, что Ник так и не долечился у психиатра после того случая, все равно оставляла его одного, не зная о том, что вообще происходит в его жизни. Может, это и глупо, конечно, но попробуйте объяснить это ей. Сможете? Думаю, вряд ли.
В эти моменты, наверное, у Антоновой вообще вся жизнь перед глазами проносилась. Она вспоминала, как впервые познакомилась с другом, выбив тому зуб, как потом они начали дружить и общаться, а после, и вовсе, пошли одни путем, делая все вместе. И потому, в том, что ее друг, такой прекрасный, хороший и веселый, сейчас лежал на больничной койке, она винила только себя. Хотя, с какой стати? Милая, ты не его мать, чтобы держать парня у своей юбки до старости, присматривая за каждым его шагом.
Утром, Лиза все же уснула, положив голову на край кровати, держа Васильева за руку. Когда он очнулся, то чуть было не расплакался, увидев перед собой такую родную светлую голову.
– Мы все можем ошибаться, но помогать себе должны сами… Никакая девочка, с клубничным запахом волос, не решит твою проблему за тебя… – бормотал под нос Ник, с трудом смотря на белый потолок. Это свет неприятно резал глаза, а раны ужасно ныли, причиняя неудобство. Несмотря на то, что говорил он тихо, но, из-за чуткого сна, девушка резко вскинула голову, приняв немного сгорбившееся сидячее положение, зевая и прикрывая рот рукой. Встретившись с взглядом голубых глаз, что смотрели на нее с такой слабостью и внутренней болью, что ей хотелось плакать, Антонова, в самом деле, чуть было не пустила слезу. А вот Никита, напротив, попытался улыбнуться подруге, но не получил одобрительного взгляда.
– Какая там девочка не сможет решить твою проблему за тебя? – недовольно бросила она, скрестив руки под грудью.
– Слышала, значит…?
– Знаешь, Васильев, я закрывала глаза на многие странности, происходящие с тобой в последнее время, потому что верила, что ты сильный, и, что ничего серьезного у тебя не случилось. Однако после этой гребанной попутки суицида, ты у меня на все вопросы ответишь. И даже не вздумай мне врать.
– Лиза…
– Я все сказала, Васильев. Не еби мне мозги и говори уже, как есть. Хватит этих секретов.
– Ну, как-то раз я шел домой, а в одном дворе гопники сидели. Предложили в карты перекинуться, я согласился… – начал шатен, с большим трудом шевеля губами. Однако, Лиза была непреклонна и была готова слушать его, в каком бы состоянии он не был, потому что эта история ее довела. Очень хотелось его перебить и ударить по черепушке уже за одно только упоминание о картах, но, она сдержалась, слушая друга дальше. – Сначала мне везло, хоть я и знал, что не умею играть от слова «совсем», но, я не собирался влезать в дерьмо, правда. Потом они повысили ставки, предложив играть на деньги, и, мне сказали, что, бояться нечего, у меня отлично выходит. Вспоминаю сейчас об этом и чувствую себя полным идиотом, а тогда…Я влез в огромный долг, Лиз. Сумма росла, отыграться не мог, а брать деньги у родителей… да еще и такую сумму… Он дал мне месяц. Сказал, что за этот месяц – либо деньги, либо отыгрыш. Время поджимало, а у меня ни того, ни другого. И рядом тоже никого, с кем можно было бы это обсудить. Не мог рассказать тебе, сама понимаешь. Впутывать Диму – стыдно.
– И ты, конечно же, решил, что вскрыться – куда проще?! – не выдержав, вспылила Антонова, вскочив со стула, но, «выпустив пар», села обратно, сделав глубокий вдох.
– Прости.
– Кто он? Тот, с кем ты играл. Имя, прозвище, внешность. Неважно что, просто назови мне одно слово, и я сама с ним разберусь. Но, даже если ты не скажешь, то это не страшно, потому что я все равно найду его. И ты это прекрасно знаешь.
– Ты беременна, глупая. – на выдохе сказал Ник, но заметив, как ладонь девушки сжалась в кулак, пожалел о том, что сказал это.
– Это не помешает мне отыграться за тебя. Так вот, я жду. Кто он?
– Лысый. Знаешь такого?
– Еще бы не знать. Чертов ублюдок, прикрывающийся за «честной» игрой. Настолько подлый тип, что с ним играть – себе дороже. Обует тебя, как нефиг делать. У него «туз» всегда в рукаве, в прямом смысле этого слова. Еще до того, как с Димой познакомились, помню, в обезьяннике сидела. И его привели, за разбой, кажется. Он сыграть предложил, согласилась. Даже выиграла его раза два, а потом разговорились, он, вроде, еще и под наркотой был. Проболтался о своей технике, предложил сыграть, зная это. Мол, смогу ли я выиграть жулика. Я отказалась естественно, потом меня выпустили, да и разошлись с ним, более не виделись. Как игрок – он очень хорош, тут не поспорю. Так, ладно. Пойду сообщу Диме, он этим займется и, думаю, возьму себе кофе. Иначе засну стоя.