Озорной вампир
Шрифт:
— Я накажу тебя за то, что ты действуешь у меня за спиной! — возмутился Грегор. — И… — он крепче сжал рубашку Эвана. Его голос стал низким и угрожающим, и по венам Эвана пробежала дрожь страха. — Поддерживаешь компанию с чертовым вампиром. Да кто она такая? — спросил Грегор, еще раз грубо встряхнув его. — И почему она не мертва?
Бля. Эван надеялся, что до Грегора еще не дошли слухи. Он должен был знать лучше. При упоминании Саши в нем проснулся защитный инстинкт. Эван не хотел, чтобы Грегор узнал о ней хоть что-нибудь. Она была тайной, которую он хотел сохранить для себя. Он мог попытаться солгать.
Несмотря на признание Саши, что Эван каким-то образом связал ее, он ничего ей не должен, и меньше всего — свою защиту. Она укусила его. Без его разрешения. Взяла его кровь, как будто это было нормой. Обида была еще свежа в его памяти. Все еще уязвляла гордость и порочила всякую веру, укоренившуюся в нем. Эван должен был заботиться о себе, потому что никто другой не мог. Он должен был присматривать за Дрю, потому что дал кузену слово. Он не давал обетов Саше. Его горло сжалось, словно он сопротивлялся словам, которые собирался произнести. Сопротивлялся предательству. Ничего не поделаешь. У Эвана не было выбора.
Он знал, что должен сделать.
— Вампирша думает, что я ее пара. — Правда обожгла ему язык, словно в наказание. — Она сказала… — он выдохнул. — Ничего, что имело бы смысл.
Грегор ослабил хватку на шее Эвана, и тот приготовился к неизбежному удару. Вместо этого Грегор запрокинул голову, и его громкий смех наполнил уши Эвана.
— Аристов, должно быть, размножает безумие в своем молодом стаде. Ее пара? — Недоверчивый тон вызвал у Эвана раздражение. — Это невозможно!
Он не знал, почему слова Грегора так подействовали ему на нервы. Разве не то же самое он подумал, когда Саша произнесла эти слова? Связь между вампиром и берсерком была не просто неслыханной, она шла вразрез со всем, что они знали о себе. Но Грегор просто не мог в это поверить. Вера подорвет саму основу многовековой вендетты и мести, которой он так отчаянно жаждал.
— Что ты ей сказал, когда она рассказала эту чепуху? — спросил Грегор между приступами смеха.
Возможно, это Грегор сошел с ума, а не вампиры. Эван пришел сюда, ожидая получить хорошую взбучку.
— Я сказал ей, чтобы она убиралась с моих глаз. — Честность — лучшая политика, но есть вещи, которые даже Йену Грегору знать не обязательно. Последней вещью, которую Эван собирался кому-то рассказать, было то, что она укусила его. Он все еще не успел полностью осознать, что произошло.
— И она повиновалась?
Честно говоря, Эван был удивлен не меньше Грегора.
— Она так и сделала. Я говорил тебе, она думает, что между нами есть связь. Ее уверенность непоколебима.
— Я могу это использовать, — сказал Грегор скорее себе, чем Эвану. Дрожь беспокойства пробежала по его телу. — А ты, Эван Бран, поможешь мне.
Ситуация с Эваном определенно становилась все хуже и хуже. Последнее, что ему было нужно — это безраздельное внимание Грегора. И благодаря Саше он его получит.
***
— Саша, познакомься с Лукасом.
Боги, почему она согласилась на это? Саша протянула руку. Лукас принял ее и так сильно встряхнул, что чуть не вырвал ее локоть. Мужчина был огромен.
— Приятно познакомиться.
Она улыбнулась Лукасу, затем Бри, прежде чем отойти в сторону и пригласить их
Лукас вошел и застенчиво улыбнулся. Несмотря на внушительный рост и внушительную внешность, Саша могла сказать, что Лукас был мягким и добрым. Глаза не лгали, и его мягкий голубой взгляд ничего не скрывал. В Лукасе была такая невинность, что сердце Саши смягчилось. Ей даже не нужно было хорошо его знать, чтобы почувствовать это. Она окружала его, как аура.
Саша направилась в комнату для прессы в южном конце дома. Диего ушел полчаса назад, а Саид и его пара отправились к Михаилу Аристову на закате. Остальные члены их ковена либо ушли на ночь, либо были заняты в другом месте, что Сашу вполне устраивало. Последнее, что ей было нужно, это кучка любопытных дампиров, сующих нос в ее дела, чтобы доложить Саиду.
— Ну, как дела?
Если бы кто-нибудь, кроме Брии, спросил, Саша ответила бы, что не следует совать нос в чужие дела. Но Брия была добра и искренна, в ее теле не было ни одно фальшивой или злой косточки. И Саша знала, что все, что она ей скажет, останется здесь. Интересно, то же самое относится и к Лукасу? Боги знали, что Саше не помешают еще несколько союзников.
— О, все в норме. — Она плюхнулась на диван и жестом пригласила Бри и Лукаса присоединиться к ней. — Те же старые, старые дела.
На губах Брии появилась кривая усмешка.
— Ты определенно расслабилась с тех пор, как я была здесь в последний раз, так что кое-что должно быть в порядке.
Прелесть эмоционально пустоты была в способности притворяться, что твоя жизнь — это солнечный свет и радуга, даже когда это было полное дерьмо. Новый беззаботный, легкомысленный образ жизни Саши не имел ничего общего со счастьем. Более того, он только доказывал, что она склонна к саморазрушению.
— Конечно. — Саша пожала плечами. — Я решила принять перемены, а не бороться с ними.
— Это нормально, что тебе нужен период адаптации. Перемены трудны для всех.
Саше действительно нравилась Бриа. Но ее успокаивающее присутствие было столь же тревожным, сколь и успокаивающим. Вместо того чтобы успокоить Сашу, это напомнило ей о турбулентности ее собственной жизни. Последние несколько дней она пыталась выбросить берсерка из головы. Пыталась забыть ощущение его прикосновения, интенсивность его взгляда, жар его тела, его грубую внешность, грубый голос и его жестокие слова, которые впивались в ее плоть, как шипы. Она не понимала, как кто-то, о ком она знала так мало, мог уже претендовать на владение ее эмоциями. Когда Бриа спросила, могут ли они с Лукасом приехать, Саша увидела в этом возможность отвлечься. Но она начинала думать, что ничто, кроме лоботомии, не сможет изгнать берсерка из ее сознания.