П 2
Шрифт:
Кстати, лесопилку устроили в стороне, подальше от посторонних глаз и за высоким забором. Работали там только пограничники. Уж больно много на острове посторонних. В планы же Романова входило заработать на пиломатериалах, а не осчастливливать своим изобретением человечество. Потом, когда его положение упрочится, не вопрос. Но для начала не помешает снять сливки.
В остальном народ предпочитал обходиться без него. Ты сотник, вот и раздавай приказы, да контролируй их выполнение. А махать топором найдется кому. Вот он и не лез. Правда, это вовсе не значит, что не уставал. Лично ему было куда проще работать руками. Потому и в бригаде своей он не стоял на особицу. Если не нужно было решать организационные вопросы, он сразу же переквалифицировался в рабочего.
Целый день Михаил передвигался по одной большой строительной площадке, в которую превратился остров при слиянии Псёла и Славутича, вникая во все проблемы. А уж их-то хватало. Народ здесь собрался разный. Пограничники, бывшие слободчане, ныне закупы Романова, две нанятые плотницкие артели. И у всех свой уклад, свои понятия и взгляд на одни и те же вопросы. Тут рассуди, там разреши, голова кругом.
А вечером устраивался за рабочим столом в своей палатке, и при свете масляной лампы рисовал, чертил, затирал. Словом, думал, чем еще таким интересным можно разродиться, чтобы сделать жизнь малость проще, и получить какое-нибудь преимущество перед другими.
Но при всем при этом, он высыпался и чувствовал себя полностью отдохнувшим и готовым к новому трудовому дню. И даже больше того, ощущал какой-то внутренний зуд и нетерпение. Все же создание поселения с полного нуля, волнующее занятие. И уж тем более, когда результат заметен буквально каждый день. Под перестук топоров и вжиканье пил дома растут как грибы после дождя.
Признаться, Михаил полагал, что переход от Олешья превратится в тяжкое испытание. Основная масса железа находилась на ладьях. В городе удалось разжиться еще парой больших плоскодонок которые приняли на себя изрядный груз. И тем не менее, сушей отправилась немалая часть имущества. Так что, трудности ожидались неслабые.
Хорошо еще хоть продовольствие должен был закупить Викула, в Переяславле. Не то обоз увеличился бы еще больше. В смысле, Михаил очень рассчитывал на то, что тот все сделает как надо. Все же староста как-никак. Но каков он в деле, Романов узнать так и не успел. Цейтнот, это дело такое. Зачастую приходится действовать впопыхах, с надеждой на Авося.
И тем не менее, продвигались они весьма споро. А главное, на порогах не пришлось вытаскивать суда на сушу. Вода стояла высокая, и получилось провести корабли вплавь. Правда, без местных все дно не обошлось. Они знают характер порогов и как тут нужно действовать. В то время, как другим придется чесать в затылке решая очередную возникшую проблему.
Волок должен был отнять минимум две недели. Они же управились всего-то за четыре дня. Это просо песня какая-то. К тому же Михаил не мог нарадоваться на новое парусное вооружение. Шутка сказать, они поднимались вверх по течению с помощью одних лишь парусов. Понятно, что повезло с ветром, но не будь этих изменений, и помощник из него получился бы так себе.
Когда миновали пороги, Михаил оставил караван на попечение Гаврилы, а сам, в сопровождении пятерых бойцов, вместе с Теракопой и еще десятком воинов отправился в стойбище куреня. Весна в самом разгаре. Молодая трава начала подниматься. Прошлогодняя появилась из под снега. Самое время начинать кочевье на летние пастбища. И половецкие орды пришли в движение.
Романов решил навестить свою невесту и преподнести подарки будущим родственникам. Куренной пытался было отнекиваться, мол и не к спеху, и не стоит. Главное ведь главу рода уважил, обо всем уговорились, а остальное можно будет и по осени, перед свадьбой. Но противился он как-то без огонька. Как в той поговорке – и хочется, и колется, и мамка не велит.
Любит он дочь. Так крепко, как только может любить по-настоящему сильный и суровый человек. Если такой кого допустит к сердцу, то только целиком и без остатка. В лепешку ради него разобьется, будет готов пройти через любые унижения или весь мир в труху.
В стойбище их встретили с радостью. В доме куренного, с настороженностью. Мать стояла в сторонке, пока дочь подносила гостю кумыс, и едва не ломала пальцы, от волнения. У Михаила же отлегло от сердца. Все же хорошо порой накрутить себя и ожидать худшего.
На деле с девушкой оказалось все более или менее нормально. Как раз тот самый вариант, с запущенными прыщами. Да, на лице имеется множественные оспины и три довольно серьезных кратера. Но не сказать, что лицо Алии было обезображено. Но, да. Не красавица. В шок конечно не повергала, но и не притягивала взор. В смысле, взгляд конечно оторвать трудно, но тут уж мотивация иная.
Невесте и будущей теще Михаил подарил золотые серьги и ожерелье с самоцветами. Довольно массивные изделия, хотя и не лишенные изящества. Впрочем, это не двадцать первый век, легковесные изделия мало ценятся, далеко не только у кочевников.
Сыновей традиционно одарил оружием. Вот уж с чем у Михаила не было проблем, так это с отличной испанской сталью. Во всяком случае, пока запасы имелись. Кроме того, невесте он преподнес арбалет с редукторным натяжителем. С разрешения родителей и под присмотром двух братьев, они выехали за пределы стойбища, где он обучил девушку пользоваться им. Н-да. Девочка. А как радуется настоящему боевому оружию.
У жениха для нее была припасена еще и белоснежная кобылка арабских кровей. Но эту красавицу он преподнесет уже непосредственно на свадьбу. Теракопа высоко оценил подарок. Кто сказал, что кочевники ценят только низкорослых степных лошадок. Как бы не так. Осматривая животное он вместе с кошевым Отороком восхищенно цокали языками.
Вообще-то, дрогой подарок. В Царьграде за нее можно было получить пятьсот номисм. Иное дело, что Михаилу кобыла ничего не стоила, так как была взята в качестве трофея. Вообще-то, это был испытательный поход на ладье под новыми парусами. Но ведь грешно не воспользоваться возможностью, коль скоро заплыли в турецкие воды, а на глаза попался купец. Вот на его борту и оказалось это чудо, которое по общему решению совета было определено в дар невесте.
Разобравшись с делами в стойбище будущего тестя, Михаил нагнал караван уже на подходе к намеченной цели. Где разгрузившись, отбыл в Переяславль, со всеми четырьмя ладьями и плоскодонками. Нужно было доложиться князю, прихватить людей и груз, чтобы переправить их на место стройки.
И вот уже третий месяц не умолкают молотки, топоры и пилы. Кирки и лопаты вгрызаются в землю. Раздается треск падающих деревьев. И натужное «э-эх-х», при корчевании пней.
Пограничники к этому относятся как к должному. Но вот местные прямо в шоке от шанцевого инструмента. Шутка сказать, лопаты, которые традиционно вырезались из дерева и в лучшем случае с обивались железом по краю, были полностью изготовлены из него. Да и сама форма такая, что копать просто любо-дорого.