П 4
Шрифт:
– Кто велел убить Петра, его семью и Алию? – видя, что Ксения довела клиента до нужной кондиции, поинтересовался Михаил все так же будучи прикован к дыбе.
– Мономах, – блаженно вздохнув, ответил Данила.
– Кто знал об этом?
– Федор и его подручные.
– А Ростислав?
– Он должен был захватить город, так, чтобы не придать его разору, арестовать князя с семьей. И представить их на княжий суд. Федор все сделал за его спиной. Потом выдал нескольких павших в сече за казненных убийц княжьей семьи.
– Зачем это нужно было Мономаху.
– Серебра от Пограничного стало поступать меньше. А ему его постоянно не
– Ты знал о том, что затеял Федор?
– Нет. Мне сказали, что князя будут судить и постригут в монахи.
– Откуда узнал?
– После провел свое дознание, и все вызнал.
– Для чего узнавал-то?
– Чтобы посчитаться с убийцами, когда придет срок.
– Так отчего же не посчитался?
– Ждал пока князь Ростислав перестанет сильно в нем нуждаться. Потому как кроме Всеволодова иной надежной опоры у киевского стола нет.
– И сколько ты еще собирался ждать?
– Недолго. Архипка уже набрал достаточно сил. Еще малость укрепится, а там и спрос учинить можно.
Глава 23
Старые друзья
– А как твои люди смогли подслушать мой разговор с Ксенией? Я был абсолютно уверен, что это невозможно, – отрезая кусок мяса и отправляя его в рот, поинтересовался Михаил.
– Так они и не подслушивали. Они подглядели, – подмигнув, ответил Данила.
Так уж вышло, что Строев окончательно и бесповоротно поверил в то, что Михаил именно тот, за кого себя выдает. А коли так. То и относился к нему как прежде. Разве только более вольно. Все же с годами он заматерел, что не могло не сказаться на нем. Ну и наконец, серьезная разница в возрасте. Что ни говори, а он вдвое старше реципиента Романова.
– То есть, как подглядели? – поинтересовался Михаил, уже начиная догадываться.
– Приметил я как-то одну бабку, что туга ухом, да вредная характером, – начал рассказывать он. – Как оказалось, она слышит больше глазами, чем ушами. Глядит как говорят и все понимает. А видит так, что подзорную трубу можно выбросить. Бывало у колодца начнут бабы ей косточки мыть, вроде и далеко от нее, и тихо говорят, а она им тут же разгон и устроит. Вот я и подумал, а не научить ли и мне моих людишек так же. Это же сколько полезного можно узнать.
Данила потянулся к кружке с пивом, и сделал добрый глоток. Довольно крякнул, поставил на стол, и вновь взялся за нож.
– Действительно, – поражаясь тому, как сам до такого не додумался, произнес Михаил, и тут же уточнил, – И как учил-то? – в свою очередь берясь за кружку с пивом, поинтересовался он.
– Поначалу ничего не получалось, – пережевывая мясо, начал пояснять Данила. – Потом смекнул, и замотал им уши повязкой, да войлок подложил. Слышать-то вроде слышишь, только плохо очень. Хочешь не хочешь, а начинаешь за губами следить. Я и сам так выучился. Очень полезная штука.
– Согласен, – кивнув произнес Михаил.
Вообще-то, у него все получится гораздо проще и быстрее. С его-то абсолютной памятью. Разложит все по полочкам, и вуаля. Ему даже тренироваться не нужно. Достаточно один вечер на это убить, благо перед мысленным взором может вызвать любую картинку с говорящим собеседником, вычленяя движение губ. Просто он раньше в эту сторону как-то не думал.
А ведь реально полезная штука! Уже сегодня же займется этим. Вот уединится в своей комнате на постоялом дворе, и систематизирует имеющиеся у него данные.
– Михаил Федорович…
– Михайло, – оборвал Романов Строева, оторвавшись от мяса и ткнув в его сторону ножом. – Зови меня Михайлой и по батюшке я получаюсь Романов.
– Добро. Так вот, Михайло, я что подумал. Если судить по тому, что было в подвале, ты вызнал все, что тебе было потребно и теперь нужды в Ксении не имеешь.
– Ты это к чему?
– Отдай ее мне.
– Не понял.
– Она ведает о зелье правды. Сболтнет где лишнего, пойдут пересуды. Так-то о нем ведают только проверенные люди. А тут получается наружу все выплеснется. Оно надежней, коли она при мне будет. Опять же, баба смекалистая, мужики у нее будут, что мягкий воск. Мне такая в самую пору будет.
– Ксения не холопка. И я ей обещал устроить ее будущее. Так что, забудь. А что до тайны, так она хранить их умеет. Лишнего не взболтнет. И хватит об этом.
– Так-то оно так…
– Данила, если с ней что случится, я знаю с кого спросить.
– Я все понял, – стушевавшись произнес тот, и вновь подступился к мясу.
Вот ведь. Сидит перед боярином простой вой, ничего из себя не представляющий. Да еще и моложе вдвое. Но вот робеет перед ним Строев. Хотя по факту полностью контролирует ситуацию в шести удельных княжествах. Все же крепко он поверил в реинкарнацию Романова. Да и как не поверить, коли тот выдавал такие подробности, каковых никто иной и знать-то не мог.
– Пыточная-то поди не пустует ради того, чтобы замаскировать то, что пользуешь зелье правды? – хмыкнул Михаил.
– Для этого, – проглотив кусок, ответил Данила, и тут же вновь стушевался, вздохнул и заговорил, ну или скорее начал мяться, – Гхм. Михайло, я это… Ну… По моей вине значит…
– Ты поступил так, как и должен был, – покачав головой, оборвал его Романов. – Благодаря тебе сейчас Русь едина. И может остаться таковой. Откровение мне было. Грядет беда страшная. И только единое государство против той напасти выстоять сможет. Петр же то единение в самом начале порушить мог. Да и сейчас все еще может развалиться. Не прочно у нас пока все. На живую наметано. А надо бы накрепко сшить.
– А откуда беда-то придет? – ничуть не усомнившись в словах Михаила, поинтересовался Данила.
– С восхода. Из степей, откуда пришли половецкие орды. Так что, ты все верно сделал. Нет твоей вины в том, что Мономах удумал злодейство, а Федор стал его карающей дланью. И ведь глупость какую свершил. Ведаешь, как нынче дела обстоят в Рудном?
– Ведаю. Худо там все. Началось все с того, что твоя эта паровая машина сломалась. Починить ее некому было, так как Леонид захворал, да помер. Вот и разобрали ее, чего железу да чугуну попусту ржаветь. Потом начали народ поджимать. Людишки как тараканы принялись разбегаться. Многие подались в Пограничное к Матвею. А там их и холопить начали. Сегодня в Рудном печей куда больше, чем при тебе было, а выдают они едва ли столько же. В Угольном дела не лучше. Углекопы раньше трудились за жалование, теперь же считай за еду, а потому работают без огонька. Вывозить уголь тяжко, так как дорога ветшает, как и мосты. Корабли колесные все в казну отошли, команды их похолопили. Так они раз от разу на приколе стоят, так как ломаются. Князь Матвей и рад бы их к себе принять, да укрывать беглых холопов не может.