P.O.W. Люди войны
Шрифт:
С нами обращались довольно сносно. Привезли в напрочь разграбленное районное управление безопасности на окраине Кабула. Даже накормили пловом, который мы ели вместе с людьми, арестовавшими нас. Все же был Рамадан, а в это время трапеза делится со всеми, с кем сводит судьба.
После плова развели по камерам. Каждого в свою. Через несколько часов меня вывели, вернули паспорт и на машине отвезли в «Интерконтиненталь».
Но так просто их не отпустили. Мне пришлось заявить в прямом эфире об аресте телевизионной группы. А ведь Мохаммад и Ферроз действительно были частью моей телевизионной группы. Ирэн сделала репортаж для немецкого радио о тех, кто оказался в роли заложников у новых кабульских властей. Над освобождением двух моих парней пришлось потрудиться сотрудникам украинского МИДа. Пакистанскому правительству Мохаммад и Ферроз были малоинтересны.
Я позвонил домой и сказал, что без этих двоих не вернусь из Афганистана. Они пришли со мной. Они рисковали вместе со мной. И даже больше меня. И, самое главное, без Ферроза мне не удалось бы добраться до Кабула. Этот человек предвидел неприятности и предостерегал меня от них. Короче говоря, он спасал меня. Именно так он и понимал смысл своей миссии. Но теперь настала моя очередь спасать Ферроза. И сделать это предстояло всего один раз.
– Вы говорите, этих двоих не было в моей жизни? – сказал я мятому помощнику министра Абдулло. – Если их не станет, небо не упадет на землю, и вы это понимаете.
Помощник одобрительно улыбнулся.
– Но если я не вернусь домой, это очень плохо скажется на вашем имидже. Нового Демократического Афганистана.
– Что вы имеете в виду? – спросил мятый.
– Пару дней назад на вашей территории уже погибли журналисты, – произнес я.
Сказанное очень не понравилось человеку в мятом костюме. Я знал, что мало кто в Европе верил в смерть Марии и ее спутников от пуль талибов. И он, мятый пиджак, тоже знал об этом.
– Что вы предлагаете? – жестко спросил помощник министра.
Я в качестве ответа протянул два письма. Одно было от МИДа Украины с просьбой рассмотреть возможность освобождения сотрудников украинского телеканала. Другое – собственно от телеканала, с
Через полчаса, выйдя из кабинета своего министра, мятый пиджак вернул мне копии писем с резолюцией Абдулло и сказал:
– Вы можете забрать их. И я вам настоятельно советую как можно быстрее покинуть столицу нашего государства.
С Феррозом и Мохаммадом мы расстались на границе с Пакистаном. В Торхаме их не пустили на пакистанскую сторону. А мои документы уже рассматривал сотрудник пакистанской разведки ISI. Я был уже на пакистанской стороне, Ферроз – на афганской. Он так внимательно и неотрывно смотрел на меня сквозь пограничную решетку, что мне захотелось забрать свой паспорт у пакистанского офицера и вернуться в Афганистан. Но дружище Тарик, – он уже был тут как тут, – успокоил меня.
– Не волнуйся, они перейдут границу в другом месте. Ты же тут уже и сам все знаешь.
Я поверил ему, потому что действительно знал дорогу, которой Ферроз поведет Мохаммада домой.
Дружище Тарик усадил меня в ветхую машину неопределенной марки. Похоже, японскую. Весь путь до Пешавара мы с ним говорили о Пакистане и Афганистане, о странной и запутанной истории этих двух стран, которая незримо, но прочно связывает территории по обе стороны линии Дюрана. Дорога, по которой мы ехали в славный город Пешавар, тоже была запутанной. Мы въехали в столицу пуштунов через Хайберские ворота и направились к дому, где жил его родной брат. Когда я зашел в его дом, то увидел невероятное. Меньше всего я ожидал здесь встретить женщину, тем более эту. Но в гостевой комнате, вместе с мужчинами, сидела она. Та самая, которая однажды, сидя на моей мятой постели, так просила отвезти ее туда, где воюют.
– Она приехала спасать тебя, – улыбнулся Тарик. – Но ты сумел вернуться сам.
Он был очень доволен, что сюрприз получился.
«Вот хитрец! – подумал я. – О самом важном ни слова не сказал!»
И мне захотелось побыстрее сбрить волосы с подбородка.