Пацаны купили остров

Скобелев Эдуард Мартинович

Кто знал о том, как увивался за ней Сальваторе, подумал, что девочка влюбилась в великовозрастного ловеласа и тяжело переживает разлуку. Кто не знал о приставаниях Сальваторе, посчитал неуместным задавать вопросы.

Но вот у Марии началась рвота, и тут выяснилось, что Сальваторе изнасиловал ее в то время, когда люди были заняты погрузкой провианта и воды на корабль.

— Как же так случилось, дитя мое? — с болью в голосе вопрошал дядюшка Хосе. Руки его дрожали, он сгорбился и, кажется, тотчас постарел еще больше.

Мария сидела на койке — маленькая,

жалкая, беззащитная. Видно было, что она выплакала уже все свои слезы.

— Как же так?..

— Он говорил, что любит и мы поженимся. Я противилась, хотела убежать, и тогда он стал бить меня кулаками по лицу и по голове… Я очень испугалась.

— Но почему ты сразу не рассказала?

— Боялась, было стыдно…

Дядюшка Хосе яростно топал ногами. Он вознамерился было выбранить негодяя по радио, но Антонио решительно воспротивился.

— Это большое горе для всех нас… Но говорить с подонком — зачем? Что это переменит? Может быть, Босс ожидает именно этого разговора. То, что Сальваторе — человек Босса, я уже нисколько не сомневаюсь.

— Казнюсь, Антонио, что не послушал тебя… Что будет, что будет?

Сильнее всех переживали Мануэль и Педро.

— Если бы я знал, — повторял Мануэль, — если бы я только догадывался, я бы проучил негодяя, так проучил, что он запомнил бы на всю свою оставшуюся жизнь.

— Больше всех виноват я, — вздыхал Педро. — Сестра не простит мне. Да я и сам себе не прощу: я мог, мог предотвратить беду. В конце концов, мы могли отправить Марию на яхту с первой же партией груза…

Оплеванным и обманутым чувствовал себя и Алеша. Все восставало в нем против этого бесчестия, против черной неблагодарности спасенного ими человека: вот как отплатил он за все заботы.

— Я предчувствовал, что он негодяй, — говорил Алеша. — Это было видно по тому, как он воспринимал окружающих: прежде всего старался узнать, чем может быть полезным человек, что можно сорвать с него. Такие люди омерзительны. Но они не редкость, увы, не редкость… К тому же он пошляк, этот Какер, а пошлость — уже бесчестие… Помнишь, он сказал: «Законы нужно знать не для того, чтобы подчиняться им, а для того, чтобы ловко обходить их». Философия отпетых мерзавцев. Все несчастья в мире происходят именно от того, что люди или не знают подлинных законов природы и человеческого общения, или стремятся обходить их.

Педро кусал губы.

— Мне теперь тоже кажется, что никакой Сальваторе не потерпевший. Скорее всего это был очередной спектакль, поставленный Бенито или тем, кто прятался за его спиной.

— Что же из этого следует? — спросил Алеша, хотя прекрасно понимал и сам, что из этого следует.

— Из этого следует, что воинство Босса давно уже на свободе и они не дадут нам уйти к кубинским берегам…

Настроение упало. Люди понимали, что они наверняка стали жертвой очередного заговора, и ждали развязки драмы, не признаваясь в этом друг другу.

Пожалуй, один только Антонио не поддался общему настроению. Прежде всего он проверил работу механика, но тот старался вовсю, понимая, как важно не упустить последние

шансы: выжимал из судовой машины последнее, на что она была способна.

Обойдя яхту, Антонио расставил посты наблюдения.

Что прибавляло шансы, так это пасмурная погода. Но, как назло, низкие дождливые тучи, висевшие у самой поверхности моря, стали таять и расползаться.

Вокруг светлело — небо набирало нежелательную на этот раз голубизну.

Все насторожились. Особенно после того, как высоко в небе над яхтой прошел какой-то военный самолет.

Антонио не сдавался, пробовал развеселить людей.

— Эй, Алеша, ты в лучшем положении, чем другие: ты знаешь иностранный язык.

Алеша пожал плечами.

— Я это понял еще в детстве, — посмеиваясь, продолжал Антонио, — но от понимания добра до доброго действия расстояние всегда равно квадрату наших пороков… Вот тебе поучительнейшая из историй, которую я слышал еще от своего деда, а он долго жил среди индейцев гуарани и техуэльче… Забрела как-то лиса в сосновую рощу. Вдруг слышит из норы под сосной петушиный крик: «Ку-ка-ре-ку!» — «Неужто, — думает, — поселился здесь сладкий петушок?» Прыгнула лиса в нору. Послышалась там возня. А потом выходит оттуда волк. Облизывается и потирает живот. «Все же удобно, — говорит, — жить на свете, когда знаешь хоть один иностранный язык!»

Никто даже не улыбнулся, а Алеша сказал:

— Милый Антонио, это я вам недавно рассказывал про волка. Только произошла история не в Патагонии и не в Парагвае, а в России.

— Может быть, — смущенно согласился Антонио, — только ведь лиса повсюду обожает петушка… Что-то мы все приуныли, братцы. А это плохо: если человек не верит в свою звезду, то ведь и звезда отказывается от него. Это железное правило…

Наступила тревожная ночь. Перед самым рассветом на палубе появилась Мария. Она шла, сильно сутулясь, словно незрячая, усталой, шаркающей походкой.

— Куда, Мария? — окликнул Алеша.

Она вздрогнула и на миг приостановилась: не ожидала встретить человека.

— Мне душно.

Голос хриплый, больной — ни следа от былой хохотуньи, всегда повторявшей, что самое модное не одежда и прическа, а улыбка и готовность понять другого человека.

«Как может быть душно, когда так ветрено и сыро?..»

— Куда ты?..

Алеша и сам не знает, отчего испугался за Марию. И когда она внезапно бросилась к борту, сдавленно вскрикнув, он, настороженный, в два прыжка перехватил ее.

Руки у Марии были холодными, как лед, вся она дрожала.

— Не хочется жить, — прошептала она чуть слышно. — Не хочется жить. Зачем?

— Бывает, — сказал Алеша. — Но это непростительная слабость… Унижение — это когда сам человек унизил себя. А если его оскорбили — какое же это унижение? Почему мы должны уступать негодяям? Им выгодна наша слабость. Они вновь смеяться будут и потирать руки… Подумай, что было бы с твоей матерью? Что сталось бы с твоей архитектурой? Почему ты должна перечеркнуть все свои планы? Почему? Почему? Или не в том жизнь, чтобы не уступать своих идеалов?