Падальщик
Шрифт:
Двигатель радостно взревел, и «Урал» осторожно вошёл в воду, разбивая ровную гладь воды на две части. Медленно, на пониженной передаче, словно ощупывая почву под колёсами. Вот самое глубокое место. Вода доходит до бампера. Ещё пять метров, и резкий выход на отмель. Ещё немного, поворот. Теперь нужно держать на ту крышу, что виднеется из-за обрыва. Ага… Ага… Уф! С облегчением перевёл дух, когда громадина выехала на берег. Резкий поворот, вдоль обрыва на дорогу, а там — на причал…
Катер фыркнул дизелем, радостно взревел, закипела вода от винта. С натугой потянул понтон, где застыл крепко-накрепко принайтованный к нему «Урал». Не сказать, что всё, выменянное им на рынке, так уж необходимо. Можно прекрасно обойтись и без этого, но… Зато узнал, чем дышат остальные, какие новости в округе. Проверил, что, чего и как… Пожалуй, по весне следует рискнуть и наведаться за кордон, поискать технику. Картошки требуется посадить побольше.
…Пришвартоваться к пирсу острова удалось быстро. Михаил привычно окинул взглядом бухту с уже начинающими покрываться краснотой ржавчины навсегда застывшими кораблями, затем спустился из рубки в каюту. Как он и думал, его покупка мирно спала на обшитом кожезаменителем диванчике, подложив сложенные ладони под чуть впалую щеку и накрывшись тем самым бушлатом так, что из-под него едва было видно лицо. Собаки уже проснулись, нетерпеливо ожидая, пока их выпустят наружу, и усердно взбивая воздух неистово виляющими хвостами. Открыл двери, и псов разом унесло прочь, словно вихрем. Через мгновение снаружи послышался заливистый радостный лай на два голоса. Парень склонился над мирно посапывающей фигурой, осторожно тронул её за плечо:
— Эй… Эй, пора просыпаться. Прибыли.
Большой карий глаз медленно открылся, затем второй, и она испуганно сжалась в комок. Но когда Михаил сделал шаг назад, девушка осторожно, не дёргая больной ногой, села, потом почти сразу поднялась.
— Пошли.
Сделал шаг к выходу и поманил её за собой. Она послушно двинулась следом за ним. Когда оказались на палубе, девушка поёжилась на пронизывающем ветру, зябко передёрнув плечиками под тканью бушлата, накинула на волосы капюшон. Парень отвязал стоящий на понтоне «Урал», завёл двигатель, осторожно перегнал его на причал, затем вышел, свистнул собак и вновь поманил девушку к себе, посадил всех в кабину, устроился сам и поехал к своему обиталищу…
…Когда массивные створки замаскированных под скальную породу ворот сомкнулись, и автоматически вспыхнул мощный электрический свет, на её лице поочерёдно отразилась целая гамма чувств: от радости до страха. Впрочем, всё это объяснялось без усилий, поэтому Михаил не стал вдаваться в подробности разбора и анализа, а просто взял её за тёплую ладошку, почти утонувшую в его лапище, и повлёк за собой. После тридцатиминутного перехода по многочисленным лестницам и тоннелям они оказались в жилом блоке, где у парня было приготовлено жильё. Он ввёл девушку в коридор, затем, отпустив руку, снял со стены один из ключей от свободной комнаты, потом отпер двери помещения. Поманил «покупку» поближе. Та послушно приблизилась, и Михаил щёлкнул выключателем. Свет вспыхнул, осветив небольшое пространство стандартного офицерского отсека: койка, тумбочка, шкаф. Не заботясь о том, понимает она его или нет, произнёс:
— Это мы потом обставим. Главное — тепло, светло и мухи не кусают. Здесь — душ. Обязательно помойся. И лучше сейчас, пока я катер буду в порядок приводить. Потом покажу остальное. Договорились?
Подошёл к шкафчику, вытащил из него смену чистого армейского белья, пару полотенец, мыло и даже стеклянную бутылочку шампуня. Положил всё на тумбочку, затем кивнул ей головой и вышел из комнаты. Дел ещё предстояло немало — вытащить катер на берег, чтобы тот нормально перенёс зимовку, накрыть его брезентом, залить консервационным маслом дизель и остальные важные части, провести его профилактику. А потом приступать к разбору добытого и укладке его на хранение в бесчисленные подземные хранилища базы…
…Пятнадцать человек на сундук мертвеца, Йо-хо-хо, и бутылка рома…Хриплый голос раздавался над пустынным причалом. Время от времени ему вторило гавканье собак. А потом вновь слышалась песня:
Пей, и дьявол тебя доведёт до конца, Йо-хо-хо, и бутылка рома…Наконец песня оборвалась, и взревел двигатель автомобиля. Михаил включил лебёдку, и барабан стал медленно выбирать стальной трос. Слабина ушла, тонкий канат натянулся, зазвенел, словно струна. Стоящий рядом с берегом катер двинулся с места, и трос вновь провис на мгновение, тут же намотавшись на лебёдку. Скрип. Визг металла о массивные деревянные брусья, уложенные
Спохватившись, парень выскочил из кабины, включив постоянный газ, словно молния метнулся к импровизированным салазкам, схватил бидон с маслом, выплеснул его на дерево. Невыносимые для уха звуки практически мгновенно стихли. Снова запрыгнул в кабину, продолжил регулировать мотор вручную. Точнее — вножную… Ещё немного. Ещё… С облегчением остановил вращение, переключил на реверс, чтобы ослабить трос. Заглушил двигатель, вылез наружу и осмотрелся — удачно. Катер оказался на расстоянии двадцати метров от линии прилива на берегу. Теперь остаётся накрыть его брезентовым тентом и начать проводить консервационные работы. Взглянул на часы и ахнул — незаметно для себя провозился почти шесть часов. Пока привёз брёвна, пока сложил из них салазки и ложе для постановки на зиму… А замарашка там одна, да ещё голодная и больная… Вот же идиот! Рванулся было обратно к машине, но тут же остановился на месте — натянуть тент недолго. Чтобы не возвращаться до утра… Но как раз это оказалось самым сложным из всего и заняло почти столько же, сколько и все предыдущие работы. Из-за мачты, а также от того, что столь большой лист тонкого брезента оказался практически неподъёмным… Уже далеко за полночь парень ввалился в коридор жилого блока, смертельно уставший. Так ему не доставалось уже давно. Руки дрожали от перенапряжения, ноги гудели, а что говорить про спину… Кое-как дошёл до комнаты, в которой оставил девушку. Постучал. Тишина. Ещё раз стукнул в дерево дверного полотнища. На этот раз было слышно, как кто-то завозился за дверью. Ещё несколько мгновений, и та распахнулась. Михаил застыл на месте — он догадывался, что его покупка красива. Но что настолько… Она испуганно смотрела на него снизу вверх, одетая в байковое солдатское бельё, с наброшенным на плечи всё тем же армейским бушлатом, отданным ей ещё в областной столице. Справившись с замешательством, парень хрипло выдавил из себя:
— Ты голодна? Есть будешь? А, что тебя спрашивать, всё-равно по-нашему ни бельмеса — пошли.
Ухватил за руку, вывел наружу. Она слабо ахнула, потом, словно на что-то решившись, закусила нижнюю губу, словно от боли, опустила глаза…
…Пищеблок был огромен и пуст. Их шаги гулко отдавались под сводами. Когда вспыхнул свет, девушка распахнула свои глаза ещё больше. Щёлкнул замок, когда они вошли в одну из кладовых, где Михаил оборудовал себе столовую. Питаться в громадном зале, рассчитанным человек на двести, если не больше, одновременно было ему как-то… Слегка нажав на хрупкие даже сквозь толстую ткань плечики, усадил её на стул, сам быстро включил чайник, открыл шкафчики. Ага, вот они, супы быстрого приготовления… Высыпать содержимое в кипяток, благо вода уже вскипела. Снова поставить чайник. Во вторую кастрюлю — воду из второго чайника, высыпать из мешка вермишели. Пока — достать из холодильника масло, вскрыть пакет с сухарями. Может потом, когда будет время и настроение — сделаю блины. Наверняка эта девочка их даже не пробовала никогда в жизни… Да что со мной? Чего я так о ней пекусь-то?
Глава 5
…Видимо, она была очень голодна… Глаза осоловели, украдкой, прикрывая рот узкой ладошкой, зевнула и тут же покраснела… Кожа такая же, как у нас, но чуть смуглее. Носик ровный, прямой. Губы красивые. Интересно, а какая у неё улыбка? Увижу ещё…
— Наелась?
Видимо, догадавшись, о чём её спрашивают, по интонации вопроса, кивнула.
— Ну и хорошо.
Он поднялся со стула, собрал грязную посуду и понёс к мойке. Девушка, ахнув от удивления, подхватилась было с места, но, неосторожно ступив на левую ногу, застонала, от боли прикрыв глаза.
— О чёрт! Ну зачем ты?! Что я, зверь, что ли?
Она присела прямо на бетон, обхватив руками лодыжку, и тут Михаил заметил, как сквозь белую ткань стало проступать алое пятно…
Мгновенно посуда полетела на пол, и парень подхватил свою покупку на руки:
— Сумасшедшая! Чего молчала?!
И осёкся — без языка, попав к рабовладельцам, наверняка насмотрелась… Девчонка было дёрнулась, но он покрепче прижал её к груди, сердито буркнул:
— Сиди смирно!..
…Господи, какая же она лёгкая! Килограмм сорок, может, чуть больше. В чём только душа держится?.. Летел по переходам, словно ураган. Вот и медблок с его шкафами и аппаратами. Уметь бы ещё всем этим пользоваться… Ладно. Разберёмся. Усадил её на большой металлический, по-видимому, хирургический стол, спохватился, бросился к стене, включил отопление. Быстро скинул с себя куртку военной формы, к которой тоже пристрастился, сложил, пересадил её на ткань. Затем, уже спокойнее, выдвинул ящик стола с инструментами, выбрал скальпель. Она сжалась в комок, но он осторожно разрезал прочную байковую ткань, подавшуюся под отточенной сталью, словно бумага… Когда обнажилась рана, замотанная полотенцем, слава богу, чистым, очень осторожно стал сматывать импровизированную повязку…