Падающая Звезда
Шрифт:
Вейсман радостно плюхнулся под безопасный кров автомобиля и, пока они ехали, прикладывал руку ко лбу. К тому времени как они пересекли мост в парке Рок-Крик, ему стало лучше. Доктор Трайб знает, что делать.
Она заставила его сесть и выпить чашку кофе, а сама слушала, пока он все не объяснил. Про свой кофе она и забыла. Выслушав его, она схватила бумаги и уставилась в них невидящим взглядом.
– Вы уверены, Сэм, абсолютно уверены?
– А какой еще может быть ответ? Вот цифры, фотографии, все перед вами. Другого вывода быть не может.
– Нет,
– Никому. Я понятия не имел, кому об этом рассказывать, а нескольких людей, кому я звонил, чтобы посоветоваться, не оказалось дома. Я просто зашел в тупик. И подумал, что вы, находясь в Вашингтоне, сообразите, как поступить.
– Конечно, – она встала и пошла к телефону. – Я знакома с помощником госсекретаря. Он подъедет на своей машине и отвезет нас туда.
– Туда? Куда? – Вейсман устал и выглядел растерянным.
– В Белый дом, разумеется. Только президент имеет право действовать, получив подобную информацию.
Глава 32
– Он дышит, – сказала Коретта. – Больше пока сказать ничего не могу.
Она посмотрела вниз, на неподвижное тело Элая Брона.
Его пристегнули к стойке и накрыли несколькими спальными мешками для тепла. Лицо у него было бледно-восковое, он не шевелился. Все сгрудились вокруг. Патрик плавал свободно, остальные закрепились внизу и молчали.
– Он так и будет без сознания? – спросил Патрик. Коретта кивнула.
– Да. Он перенес тяжелый шок, переохлаждение кожного покрова лица и век, остановку дыхания, кислородное голодание – именно последнее и беспокоит. В Центре управления прикинули время по записям нашей связи с ними и по показаниям биодатчиков. С момента аварии до того, как я начала делать искусственное дыхание, прошло почти четыре с половиной минуты.
– Я шел так быстро, как только мог…
– Патрик! Никто тебя не винит. Как раз наоборот, сомневаюсь, чтобы кто– то другой сумел принести его так быстро. Я не это имела в виду. То время, пока он не дышал. Нет дыхания – нет кислорода. Большая часть человеческих органов может обходиться без кислорода довольно долго.
– Мозг не может, – сказал Григорий.
– Верно. Возможно, в мозгу произошли необратимые изменения. Но мы не узнаем этого, пока он не придет в сознание, – Коретта заколебалась, потом добавила:
– Если вообще придет.
– Так плохо? – спросила Надя.
– Боюсь, что да.
– Ну ладно, – Патрик глубоко вздохнул. – Он твой пациент, Коретта, я знаю, ты сделаешь все возможное. Тебе нужна какая-нибудь помощь?
– Нет, я смогу справиться сама.
– Хорошо. Надя, свяжись с Центром и объясни, что случилось. Скажи, что мы с тобой выйдем наружу и закончим ремонт. Вряд ли там много осталось. Спроси, сколько приблизительно времени понадобится для этого и сколько еще нам нужно сделать. Они теперь знают, как быстро мы можем работать, или, вернее, как медленно.
– Я все поняла, Патрик. Сейчас. Она направилась к пилотскому отсеку, и Патрик двинулся было вслед за ней, но Григорий удержал его за руку.
– Я бы хотел помочь, – сказал он. Патрик внимательно посмотрел ему в лицо.
– Ты уверен, что справишься? – спросил он.
– Ты хочешь сказать, по-прежнему ли я дрожу от страха? Да, мне страшно. Но теперь я смогу этот страх перебороть. Коретта помогла мне.
– Таблетки?
– Ну... что-то вроде. Она прекрасный врач. – Он улыбался, и Коретта тоже. Патрик взглянул на них сквозь пелену усталости.
– Надеюсь, ты прав, Григорий. Я и правда выдохся. Если бы ты мог выйти и помочь Наде, я бы контролировал вас из полетного отсека. Это было бы очень кстати – и все же не совсем бездельничать. Я так устал, что больше не полагаюсь на себя.
– Зато я отдохнул. Можешь на меня положиться.
– Я всегда полагался. – Поддавшись внезапному порыву, он взял русского за руку. – Пока полет наш мало походил на увеселительную прогулку, но, возможно, все еще наладится. Как бы то ни было, поработать с тобой, Надей и полковником стоило. Руки, протянутые через моря, а? Немного взаимопомощи в нашем сложном мире, – он тряхнул головой. – Извини, я что-то слишком разболтался, просто устал.
– Ничего, я понимаю, товарищ. Я чувствую то же самое.
– Ну и хорошо. Твой скафандр вот там, в шкафу. Коретта, сумеешь помочь ему одеться? Или это сделать мне?
– Нет, я помогу, – она посмотрела на Брона. – Сейчас для него больше ничего нельзя сделать.
– Ладно. Григорий, одевайся и присоединяйся к нам. Боюсь, нам придется снова запереть тебя, Коретта. Ты останешься одна.
– Ну и что. Все равно только я могу ухаживать за Элаем. Приводите в порядок эти чертовы двигатели и вытаскивайте нас отсюда, – бодро, с улыбкой заявила она.
– Идет.
Он влетел в полетный отсек, пристегнулся к своему креслу и произнес в микрофон:
– Центр управления?
– Слушаем вас, «Прометей».
– Флэкс, ты знаешь, что произошло с Элаем? Похоже, дело плохо.
– Я знаю, Патрик.
– Слушай, даже если нам действительно удастся выскочить на орбиту повыше, ему это не поможет. Его нужно отправить на Землю, в госпиталь. Когда к нам может прийти спасательный корабль?
– Через две недели.
– Как насчет авиации?
– Я сейчас занимаюсь этим. Дам знать, как только получу сведения.
– Ты можешь внушить им, насколько это срочно?
– Думаю, они понимают, Патрик. Все ведь знают…
– Конец связи. – Патрик разъединился и взглянул на Надю, сидевшую в соседнем кресле. У нее был измученный вид. – Кто может знать? – спросил он.
– Я думаю, они знают. Я уверена, что они делают все, что могут. Только вот могут они так мало! Мы ведь должны сами справиться, разве не так?
– Да, ты права, – он улыбнулся, криво и устало, но все же улыбнулся. – Справимся сами. А в качестве утешения согласимся на то, что хуже все равно некуда.