Падающая звезда
Шрифт:
— Останься со мной, пожалуйста. — Прошептала Алина, натягивая одеяло на мокрое тело.
— Ты даже не понимаешь, о чем просишь. — Так же тихо ответил Мэй, словно кто-то мог подслушивать.
— Очень даже понимаю. Не хочу спать одна, хочу как на Лиине.
— Тогда зачем отправила меня в другую комнату?
— Думала, что тебе неприятно быть круглые сутки рядом с какой-то землянкой. Хотела дать тебе чуть больше свободы на незнакомой планете.
— Не считая того, что на Лиине ты каждое утро разглядывала меня, как неведомое существо, все было в порядке.
— Так ты и есть неведомое
— Нет, препарат действует. Принести еще покрывал?
Алина оставила право выбора за Меем и уже через пять минут напоминала сугроб из одеял, из-под которого торчал один нос. Но помогло это мало. Ее трясло, как осиновый лист на ветру, до стука зубов. Мысль о том, чтобы Мэй лег рядом стала казаться скорее нелепой, чем приятной. И вся эта ситуация в ванной. Надо было выгнать его с самого начала.
— Не надо было ничего колоть, утром бы само прошло. — Стучащими зубами произнесла девушка. — Такое чувство, что меня голой в снег бросили.
Мэй молча сидел рядом на полу, наблюдая, как трясется кровать. Хоть он и не показывал виду, но внутри просто горел от мысли, что спасительное средство может сделать только хуже. Оно универсально, подходит от всех видов интоксикаций и проверено на жителях Альянса. Значит и человеку в критическом случае должно помочь. Но землянка лишь сильнее тряслась, постоянно нашептывая о холоде. В какой-то момент он поддался панике, снял с себя верхнюю часть костюма и залез под ворох одеял, обнимая горячим телом.
— Так лучше? — Почти на ухо прошептал он.
Стало не лучше, а страшнее. Зачем он вообще рядом лег? Не видит что ли, что у девушки голова не соображает? Надо как можно скорее заснуть и не размышлять о том, чтобы перевернуться и прильнуть к груди, в которой бьется сильное сердце.
— Ты огненно-горячий. Наверно, как и вулканы на твоей планете.
— Не думай о вулканах, тебе отдохнуть надо. Если станет хуже, отвезу на корабль, там тебя медики посмотрят.
— Корабль очень далеко, а ты близко. Только не уходи, пожалуйста.
Мэй крепче обнял, готовый отдать все тепло тела, лишь бы землянка больше не дрожала.
Утро встретило Алину невероятным подъемом сил и энергии. Ни следа похмелья, озноба или других недугов. Хотелось бегать по отелю, улыбаться, общаться с незнакомыми людьми и свершать великие дела. Если это эффект от противоядия, то он очень крутой. Надо взять на заметку и в будущем, когда станет тошно и мерзко, пользоваться инопланетным лайвхаком. Жаль только Мэй до сих пор спит, все никак не привыкнет к земным суткам. Алина уже сходила в душ, заказала завтрак в номер, посмотрела новости, а он все дрыхнет. Нет, так не пойдет, надо будить ленивого файхонца.
Она, словно маленький непоседливый ребенок, забежала в спальню и запрыгнула на кровать, выискивая под грудой одеял горячее тело.
— Вставай, вставай, вставай, — тараторила она, запрыгивая на Мэя, — утро уже!
Файхонец резко открыл глаза, напряженно глядя на улыбающуюся девушку:
— Что случилось?
— Случилось утро!
— Ты знаешь, что файхонцев резко будят только по одной причине? — Мэй недовольно попытался скинуть с себя землянку, но запутался в одеялах. Девушка в ответ растянула улыбку и отрицательно покачала головой. — Если надо в бой. Сейчас война? — Алина снова отрицательно покачала головой. — Тогда не буди так. Вдруг не смогу быстро сообразить, что передо мной не враг.
— Уверена, такого не произойдет.
Алина еще шире улыбнулась и нащупала под одеялам обнаженный торс. Скорее из интереса, чем специально, она провела ноготками по ребрам. Мэй от этого действия закатил глаза, схватил маленькие ручки и все же смог выбраться из-под одеял, повалив девушку на кровать и накрыв своим телом.
— Так тоже не делай. — Нервно произнес он.
— Ладно, ладно, слезь! — Сквозь смех звонко закричала она, задыхаясь от веса Мэя. — Не буду больше! Я же не знала, что файхонцы боятся щекотки.
— Не знаю, что это за «щекотки», но такое могут делать только жены.
Алина внимательно посмотрела на нависшего мужчину, чей взгляд из глубокого черного превратился в почти синий:
— В смысле, проводить пальцами по ребрам? Это какой-то очень личный жест?
Мэй кивнул.
— Не знала, прости. Больше не буду. Тогда и ты больше не нюхай шею. Это тоже слишком интимно для землян.
— Вот так?
Мэй нагнул голову и закопался в волосы девушки, добираясь через подушки к ее шее. Она звонко засмеялась, тщетно пытаясь выбраться из под него. Чем сильнее он вдыхал запах ее тела, тем отчетливее ощущал едва заметный запах. Видимо так пахнут земляне, когда хотят близости. И легкая дрожь в теле, словно она мерзнет, но при этом температура тела едва заметно повышается, дыхание становится тяжелее, а тело податливее.
— Ты уже не в первый раз так делаешь. — Прошептал он в покрасневшее ухо. — Дрожишь, потому что тебе приятно, но не даешь продолжить.
— Потому что не знаю, можно ли нам.
Алина дышала все тяжелее, пытаясь собрать разум, разлетевшийся на тысячи кусков. Ей ни о чем не хотелось думать, кроме мужчины, который лежит на ней и горячими губами почти добрался до ее губ.
— Давай попробуем? Если что-то будет не так, сразу скажи.
Алина поддалась чуть вперед, впиваясь в желанные губы. Словно источник холодной воды посреди бескрайней пустыни. Как глоток кислорода на Глисаде. Руки впервые без смущения обвили шею файхонца, прижимая к телу все ближе и не желая отпускать. Вся накопившаяся страсть и желание вырывались наружу в поцелуях и объятиях. Вся вселенная прямо сейчас стали размером с эту спальню и в ней есть лишь двое.
И телефонный звонок…
Он мгновенно отрезвил мысли Алины и заставил вернуться в реальный мир. Да что же она делает? Предупреждали ведь, что такие отношения могут быть смертельно опасными! Навряд ли файхонец привез с собой средства контрацепции, значит сам действовал на свой риск и страх. Вот же дурак!
— Прости, — прошептала девушка, — надо ответить.
На другом конце была Анжела, которая предупредила, что самолет до Москвы готов и скоро зайдут работники отеля, помогут собрать вещи. Мир опять стал прежним, а спальня — просто комнатой для сна. Прекрасный Мэй превратился в файхонца, а дела и заботы отодвинули страсть на задний план.