Падающего толкни
Шрифт:
— И что с ними стало, не поделили территорию с кем-то? — лениво спросил Николай, как уже успел выяснить Скиф, техник ненавидел бандитов люто, два года назад его дочь похитили, изнасиловали и убили. Мужик только недавно начал приходить в себя.
— Дикие, несколько сотен, ночью вырезали караулы, следом загорелись несколько машин. А потом они просто смяли спящих. Всех вырезали, а те, кто уцелел, сейчас с Ильичем беседуют.
— Как же они прошли? Тысяча километров не мало, — поинтересовался Скиф.
— Два мотоцикла и маленький микроавтобус. Гнали три ночи подряд. Вымотаны.
— А мы думали, никого не осталось. Оказывается, мы не единственные, — подал голос Змий. Кир нехотя признал, что инквизитор прав. Хотя прав лишь отчасти, были другие, теперь нету.
Все потихоньку стали расходиться, машины загружены, заправлены, проверены. Оружие смазано и заряжено, снаряжение собрано.
— Встречаемся завтра в четыре утра здесь же, — громко произнес Кир.
Послышался гул нестройных голосов и, спустя несколько минут, ангар опустел. Два часовых и Кир, сидящий на ящике. Почему-то
Скиф еще раз осмотрел ангар, кивнул часовым и вышел. На улицах было оживленно, Ижевкий оплот уже окутали сумерки, только что закончилась пересменка, у управы толпился народ, все ждали вердикта Генерала. Народу было интересно, как поступят с новичками. Если бы подобное случилось пару лет назад, то их неминуемо повесили бы, но теперь, когда за стенами оплота только дикие, необходимо менять правила. Кир не стал ждать вердикта, необходимо выспаться. Завтра на рассвете впервые за пять лет он уедет из оплота дальше, чем на сто километров.
Он уже почти дошел до своей комнаты, когда сзади раздался голос сестры:
— Это правда, Кир?
Скиф обернулся. Она стояла на пороге комнаты, широко распахнув дверь. Даже после рабочего дня в аграрном секторе она выглядела свежей. На ее красивом лице читалось беспокойство. Она теребила прядь своих длинных черных волос, нервно накручивая их на палец.
— Да, Алиса, это правда. Завтра на рассвете я веду команду на Екатеринбургский оплот.
Она сделал шаг вперед и была на пол головы выше скифа. И когда стояла близко, приходилось чуть задирать голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Она обняла его и положила голову на плечо.
— Обещай, что будешь осторожен. Обещай не ввязываться в неприятности.
— На первое скажу, обещаю, на второе, как выйдет, — улыбнувшись, гладя ее по голове, произнес капитан. — Я не знаю, что ждет нас. Шестьсот километров дикой земли, оплот, дорога домой. Все это непредсказуемо.
— Обещай, что вернешься. У меня кроме тебя только Сашка да Олег. Ты очень дорог мне.
— Я знаю, Алиса, ты единственное, что у меня есть. Я рад, что ты в безопасности. Но чтобы так продолжалось и дальше, я должен пойти. Меня не интересуют детали для насосной станции и генераторов, и прочие трофеи. Я хочу знать, что там произошло. Как за час мог погибнуть оплот, на котором было пятнадцать тысяч людей. Он был одним из сильнейших. Я должен знать.
— Береги себя, — слегка отстраняясь, произнесла она. — И помни, что тебя здесь ждут. — После чего, стараясь скрыть слезы, Алиса убежала к себе.
Скиф улыбнулся и вошел в свою комнату. Осмотрел стены, несколько фотографий, желтых выцветших, на одной его семья, почти в полном составе, нет только отца, он снимал. Это был день его свадьбы, недорогое семейное торжество, на Нине темно-синий костюм, вьющиеся темные волосы спадают по плечам, Скиф стоит позади обнимая ее за талию, они улыбаются, рядом родственники. Он хорошо помнил этот день. Наверное лучше всех остальных, остальные были менее важны. Кир оторвал взгляд от этой фотографии и перевел взгляд на следующую, на ней он и Нина. Скиф возле мангала нанизывает на шампур шашлыки, Нина сидит рядом и смотрит на огонь. Это был его день рождение, лето, все зеленое и такое теплое. Где-то за кадром остаются друзья, которых он очень любит и многих из них уже нет в живых. Хотя, возможно, если Ижевский оплот последний, их уже никого нет в живых, если только некоторые из них не присоединились к диким. А там за кадром они все вместе радуются хорошему дню, ждут шашлыков, пьют пиво, расстреливают из пневматических ружей сигаретные пачки. Они еще живы. Ни что не предвещает беды. Больше фотографий не осталось, все сгорело во время беспорядков, обезумивший город, банды мародеров перебегающие от дома к дому, пылающие дома и магазины, выбрасываемые из окон вещи, а иногда и хозяева. Мертвая Нина, лежащая на пороге квартиры, и горящая мебель. Вонь паленых тряпок и жженой пластмассы. Захотелось заплакать, но Скиф не знал, как это сделать, последний раз он плакал очень давно. Даже когда шальная пуля раздробила кость, он терпел, пока доктор без наркоза складывал куски, только матерился на всю операционную. Но не плакал. И тут что-то подступило, глядя на фотографии, воспоминания всколыхнули. Все, что он так старался забыть или не забывать. И он заплакал. Не так как в детстве, просто серые глаза наполнились влагой, сначала одна соленая слезинка скользнула к губам, затем вторая. Он плакал молча без всхлипов и завываний, но именно сейчас чувствовал себя человеком, а не капитаном оплота. Его глаза, наполненные влагой, смотрели на стену, увешанную трофейным оружием. Ножи, взятые в бою, несколько мечей, примитивный арбалет. Ножи были не только заводскими, но и производства диких, из плохого железа, грубые, со следами кузнечной ковки, но остающиеся такими же смертоносными, как их блестящие собратья. Сделанные с помощью штамповки. Нужно подготовится к поездке. Он взял камуфляжную куртку которая после доработки стала весить ровно на десять килограмм больше. Скиф не долго думал, что делать с кольчугой, и просто попросил Алису пришить ее под подкладку. Сестренка справилась на совесть, ее муж убрал несколько рядов лишних колец, чтобы не бросалось в глаза. Правда, теперь ее можно было одеть только через голову. Но это не пугало Скифа. Лучше немного неудобства чем быть мертвым. Еще Олег по его просьбе переделал ножны для меча. И теперь его можно носить за плечами. Все уже опробовано и удобно. Скиф отклеил фотографии и положил их в рюкзак. Он чувствовал, что никогда не вернется сюда. И если он погибнет, пусть дорогие ему вещи будут рядом с ним. А если его предчувствия врут, то он снова приклеит их обратно. Но почему-то все внутри говорило, бери с собой. Все вещи собраны, старая тонкая ветровка и запасные штаны с кроссовками в рюкзаке. Старый ПМ с одной обоймой в боковом кармане. Цепочка с двумя обручальными кольцами на шее. Вот и закончены сборы. Он лег, не раздеваясь, с утра не будет времени одеваться. Нужно будет только натянуть старую и теперь очень тяжелую камуфляжную куртку. Он совершенно неожиданно вспомнил дикую, ее ненавидящий взгляд и ее благодарный кивок после того, как он разрезал веревки. Что ж, скорее всего, он больше никогда ее не увидит, но ее лицо навсегда останется с ним, это воспоминание, как и остальные, никто не сможет забрать. Да, оно станет бледным и выцветшим через какое-то время, но сейчас все ярко и радует его. Скиф не заметил, как уснул.
Утром он вскочил за три минуты до того, как сработал будильник, и попытался вспомнить, что же его разбудило. Он тер виски, голова была тяжелой, но почему-то помнил только деревянный дом и себя, спящего на кровати, кто-то трясет его за плечо и говорит просыпаться, кто-то, кого он хорошо знает во сне, но кого не встречал в жизни. Будильник противно запищал. Кир еще раз потер виски, прогоняя боль. И стал натягивать куртку. Он чувствовал непогоду, через две недели начнется месяц дождей. И все утонет в разлагающийся кислоте, которая будет повсюду. Все будут в полиэтиленовых плащах, на ботинки будут надеты самодельные бахилы, иначе уже через неделю даже самые прочные армейские ботинки расползаться по швам. И так целый месяц, свинцовое небо над головой и вода точно такого же цвета. Уже десять лет она не прозрачная и пахнет металлом. Надев перявязь с мечем, он вышел из комнаты и запер дверь, потом, немного подумав, просунул ключ под дверь Алисы. Так, на всякий пожарный случай. Но если он не вернется, она сможет забрать то, что ему уже не нужно, а ей пригодится. Да и Олег давно положил глаз на его коллекцию ножей. «Прощайте», — сказал он тихо и пошел к выходу. Как жаль, что человек не способен предвидеть события, иногда он может доверится предчувствию, но не увидеть яркой картинки. Как жаль.
Глава вторая
Гибель богов
Дорога была разбитой и старой, трава давно проросла сквозь трещины в асфальте, иногда выламывая целые куски дорожного полотна. Ей были нипочем ядовитые воды, не важно, в земле ли они или льются с неба. Вся флора становилась только сильнее. Даже деревья росли быстрее. Там, где десять лет назад было болотце, теперь густой осинник, причем такой, как будто ему не десять, а все тридцать лет. БРДМ2 (бронированная разведывательная машина прозванная в армии Бардак) то и дело попадала в глубокие колдобины, Змий, который в этот момент ругался насчет хренового водителя, прикусил язык и теперь к всеобщему удовольствию молчал, иногда сглатывая кровь. Даже этой машине было тяжело идти по такому бездорожью. Грузовики, которые отмахали не одну тысячу километров по дорогам России и Европы, грозили рассыпаться, поэтому скорость передвижения была не больше пятидесяти километров в час. Но даже при ней Змий прикусил язык, а Николай набил большую шишку. Кир пока отделался сравнительно легко, слегка ударившись плечом. Но Скифа не радовала природа. Сердце наполняла тоска. Трасса раньше была оживленная и на ней стояло множество маленьких городков и поселков. Теперь все это было брошено, зарастало травой и кустарником. Растительность расправлялась с плодами цивилизации на удивление быстро, руша крепкие каменные здания, не получавшие заботу и уход человека. Глядя на все это, капитан понимал: бой проигран, и оплот всего лишь тень и пыль, которую унесет ветер нового мира. Какой он будет, увидит ли он его или судьба сжалится и капитан закроет свои глаза раньше, чем падет последний Оплот.
— Чего задумался? — спросил Николай, внимательно наблюдая за Киром.
— Думаю, что мы занимаемся совершенно бесполезным и бессмысленным делом. Посмотри вокруг, мы обречены. Пройдет несколько месяцев или лет, не важно, и оплот станет таким же. — Как раз в этот момент они проезжали небольшую деревню, домов в десять. Но Кир с трудом разглядел в сгнивших заросших бурьяном холмах остатки домов.
— Да грустно, — согласился Николай, — но, может, это не конец.
Кир оглянулся на инквизитора. Тот не лез в разговор но внимательно слушал. И Кир знал, что он припомнит ему каждое слово, если доведется вернуться.
— Нет, Коля, это конец, — решительно сказал он. — Это бой обреченных, без единого шанса. Мы уже мертвы, как и все, что было создано людьми. Просто еще не поняли этого. И если тебе мало примеров вокруг, то скоро ты увидишь наше будущее. Если нам, конечно, удастся добраться до цели нашего путешествия. Там было пятнадцать тысяч человек, и оплот погиб за час. Нас же всего десять тысяч, значит, сорок минут.
— Какой идиот поставил этого депрессивного мудака командиром? — сглотнув кровь, поинтересовался Змий.