Падающий цветок

Форс Элен

Любой другой ребёнок мог бы не понять. Но мой сын уловил каждое слово.

– Мне не нравится, Ахмед, что ты уводишь в пустыню моего сына.

Зейд напоминает мне крысу, которая умудряется пролезть в любую щель и залезть в чужое грязное белье. Он быстро приближается к нам, желая забрать Мустафу.

Назревает конфликт.

Выпрямляюсь и становлюсь перед мальчиком, загораживаю его собой.

– Я буду говорить с твоим братом и отцом. У тебя есть власть, но у них её больше. – бедуин пытается мне угрожать. Он подходит ко мне в плотную и говорит на ухо так, чтобы мальчик не мог ничего услышать:

– Ты зря решил поиграть

в папочку. Для тебя это очередная игра, которая быстро надоест. А для нас это жизнь. Мы были счастливы. Вика не вспоминала о тебе и дня. Она не разу мне ничего не говорила, но все это время я чувствовал невидимые шрамы, которые ты на ней оставил. Ты даже не представляешь, сколько мне потребовалось ночей, чтобы отогреть ее и излечить эти раны.

+++

Виктория.

Зейд перепачканный кровью заставил меня пробудиться от своих тяжелых мыслей. Выглядит он не просто неважно, по нему целый так проехал. Знала я имя этой машины. Ахмед зашёл слишком далеко.

– Я поговорю с ним. – решаю я, стискивая кулаки. – Он не должен так себя вести с тобой и твоими родными. Вы этого не заслужили!

– Вика, нет! – Зейд вытирает лицо салфеткой. – Ты не должна…

Я не дослушиваю его, просто выхожу из шатра и стремительно направляюсь к гостевому, собираясь показать Аль-Мактуму, кем я стала не без его участия. Я больше не та маленькая девочка с Мадагаскара, которую можно поставить на колени и засунуть член в рот. У меня есть силы дать ему отпор. У меня есть стимул бороться.

В спешке я вновь забыла про платок и теперь мои волосы грозно развивались на ветру.

Солнце уже зашло, и дорогу освещали только центральный костер и развешанные над шатрами лампочки. В их свете я напоминала разъярённую амазонку.

Бедуины рано вставали и рано ложились спать, но некоторые еще бродили по лагерю, теперь бросая на меня испуганные взгляды.

Эсме поймала меня, ухватив за руку, она была крайне раздражена.

– Ты опять без платка! – прошипела она, отталкивая меня назад. – Эмир, итак, зол на нашу семью по неизвестной причине, и чего ты добиваешься своей разнузданностью и невоспитанностью. Мы все принимали тебя ради Зейда, закрывали глаза на твои оплошности, понимая, что ты выросла в семье, не придерживающейся всех традиций. Но сейчас тебе нужно собраться и быть идеальной и примерной женой. Ради всех нас, ради Зейда!

– Убери руки, Эсме. – мой голос был неузнаваемым. Я была в бешенстве и чеканила каждое слово. Девушка отпустила мою руку, прочитав в глазах не контролируемый гнев и, что если она меня не отпустит: я ударю ее.

Мне были безразличны ее чувства, и как я выгляжу со стороны. Меня трясло. Я должна была защитить свою семью любой ценой. Просто прохожу мимо, оставляя ее порождённой, продолжая направляться к шатру Ахмеда. Уверена, что многие меня видят и думают – что я делаю? Но я устала играть роль, пора стать самой собой.

Я захожу в его шатёр без приглашения. Врываюсь и замираю на пороге. Застаю Аль-Мактума развалившегося на подушках и курящего кальян. Он был в одних штанах, максимально расслаблен и не принужден.

– Знал, что ты придёшь. Не удержишься и прибежишь ко мне. – его самодовольный голос раздражал и подзадоривал меня еще больше. Внутри столько всего кипело, я готова была все выплеснуть наружу. Может быть этого делать не стоило. Слишком необдуманно играть с хищником, но терпеть я больше не могла.

– Если ты еще раз поднимешь руку на моего мужа, я перегрызу

твою сонную артерию! Не хочу, чтобы ты разговаривал с моим сыном. Не хочу, чтобы ты даже подходил к нему! – не замечаю, что на нервной почве перехожу на крик. Мой голос слышно в каждом уголке лагеря. Меня накрывает с головой, я срываюсь. – Ты хочешь мне отомстить? Причинить боль? Вот я!!! Я стою перед тобой. Давай, начинай надо мной издеваться. Хочешь моего унижения? – начинаю снимать с себя одежду, раздеваясь и бросая ее на толстый ковёр. – Приступай. Минет? Анальный секс? Или хочешь отыметь у костра, чтобы все видели? Как ты хочешь подчеркнуть свою власть? Великий Эмир! Ну? Что доставит тебе удовольствие? Ты можешь делать со мной все, что захочешь, но не с МОИМ сыном и не с моим мужем. И да, Мустафа не твой сын. Он сын Зейда. Для того чтобы появился Мустафа и вырос таким прекрасным ребёнком, ты подарил только вшивый сперматозоид. На этом твоё участие в жизни моего сына закончилось.

В порыве истерики я активно жестикулирую руками. Когда заканчиваю говорить, я остаюсь только в прозрачных шароварах и тонком топике.

Ахмед меняет позу и садится на подушки, продолжая курить кальян. Его лицо стало сосредоточеннее, а в штанах вырос внушительный бугор, но в остальном он не переменился. При каждом его вздохе, мышцы напрягались, и он становился крупнее.

Его присутствие пробуждало во мне все самые плохие качества.

– Ты все сказала? – он говорил хрипло и расслабленно, немного даже лениво. Ему были безразличны мои эмоции. Покрывающий его пласт эгоизма было невозможно пробить ничем. – Я не любитель публичного секса, но от минета не откажусь. И не нужно из себя строить жертву, Виктория, ты заранее зная правила игры согласилась на все это. Я не был жесток к тебе, но ты вонзила мне в спину нож, трахнув моего телохранителя. Неиспорченная девственница, блядь. Обдалбалась и заскочила на чужой член. Просто обозналась.

Прошлое возвращается и пугает меня. Его слова причиняют мне боль.

– Это была не я… Я ни с кем не спала. – упрямо повторяю я, переставая чувствовать свои заледеневшие от волнения конечности.

– Правда, а кто? – Ахмед издаёт душераздирающий смешок и встаёт. Его лицо становится безумным. Аль-Мактум звереет на глазах. Он готовится к нападению. – Лучшие спецы проверили видео и фото, на них ты, это не монтаж, не склеенное говно. Там ты. ТЫ, блядь! Голая и на чужом члене. Есть этому объяснение? Какие-нибудь логические комментарии?

Сглатываю и закрываю глаза.

– Нет. Я не помню события той ночи, но на видео ни я. – мой голос ломается.
– На фото я… но … у меня не было ничего с Мусой. Я уверена в этом!

– Слышишь, как звучит со стороны? Я с ним не спала, я просто поскакала чуть-чуть, на пол шишечки…– он немного наклоняет голову в бок, и я хватаюсь за горло, на котором уже успели проступить синяки. Чувство такое, что он меня ударит сейчас. Его глаза меня испепеляют. – Я должен был убить тебя, этого требовал мой отец. Единственное решение, чтобы стереть пятно на нашей семье. Но я этого не сделал, я собирался тебя перевезти в летний дворец, чтобы ты жила там. Спрятать тебя ото всех, отдать в твоё личное распоряжение личный дом. И что сделала ты? – его глаза опасно блестят в таком освещении. Он говорит, а я не верю его словам. Аль-Мактум бы не стал меня защищать. Его интересует только его Джанна. – Уехала беременная в пустыню, чтобы трахаться с бедуинами под звёздами.