Падающий цветок
Шрифт:
У меня такое ощущение, что меня насилуют, грубо имеют, и глубоко внутри – мне это нравится. Я мазохистка?
Пальцы Ахмеда ощупывают все мои чувствительные точки, надавливают на них. Он проходится по мне, обозначая принадлежащую ему территорию. Пропитывает меня своим запахом. Метит.
Татуировка на затылке начинает жечь.
Аль-Мактум запускает руку под платье, упираясь в шаровары. Громко чертыхается раздражаясь. Эмир определенно не любит национальную одежду, она мешает быстро раздевать женщин. Его секундное замешательство дарит мне возможность
Я цепко хватаюсь за его руку, стискиваю кисть, пытаясь оттянуть от сокровенного местечка. У меня не хватает сил ему противостоять, но мне удаётся привлечь его внимание. Мои ногти раздирают его руку до крови.
Между нами разгорается бой, мы смотрим на друг друга. В каждом из нас горит боль, ненависть и похоть. Смертельный коктейль.
– Я не буду ни с кем спать кроме своего мужа. – мне хочется сделать ему больно. Хотя бы намекнуть, что я чувствовала все эти годы. Аль-Мактум собственник, ему не захочется делиться с кем-то ещё своей любимой игрушкой. – Тем более, после того, как я познала, что такое – БЫТЬ С НАСТОЯЩИМ МУЖЧИНОЙ. И что такое настоящее удовольствие в постели.
Мои слова вызывают в нем вспышку гнева, глаза Аль-Мактума заволакивает тьма. Я знаю ее. Ненасытный Эмир способен на все. Он закон, его ничто не остановит.
Его рука обхватывает мою шею, пальцы сжимают горло, выталкиваю воздух. Я жду, когда он что-то скажет, но Ахмед молчит, просто смотрит на меня и слегка сжимает горло. У меня точно останутся синяки после такого.
В этих тисках я становлюсь беспомощной.
Аль-Мактум резко отпускает меня и быстро уходит из шатра, а я тут же падаю на колени и ловлю воздух ртом. Когда он уходит из меня вырываются всхлипы.
Когда Зейд предложил мне эту авантюру, я не верила в успех мероприятия. Знала, что Ахмед найдёт меня даже в аду, он не простит, что я обманула его. Здесь не пахло любовью, тут был только эгоизм. За все эти годы страха и оглядки, у меня появилась надежда, что может быть… у нас получится?
И сейчас это все разбилось. Все полетело в чёрную дыру.
Мне не убежать от него.
+++
Ахмед.
Она выводила меня из себя, заставляла быть жестоким. За всю свою жизнь я ни разу не поднимал руку на женщину, но сейчас чуть не придушил суку. Зейд в постели ей нравился больше.
Та, которая должна принадлежать только мне, целиком и полностью, заявляла мне в лицо, что ей нравится трахаться с другим.
Маленькая стерва была холоднее ледника. В момент поцелуя мне показалось, что она отвечает мне, ее тело загорелось в моих руках, она льнула и просила добавки.
Эта ведьма играла с моими нервами.
Пока я искал ее, разрушая свою жизнь, считая себя виноватым в том, что с ней случилось что-то страшное, она ни в чем не отказывала себе с Зейдом. Тварь. Я придумаю тебе наказание.
– Эмир? – молодая девушка, удерживавшая за руку моего сына, подходит ко мне со спины. Непроизвольно усмехаюсь.
Какая ложь, мой мальчик бы не испытывал такого страха.
– Меня зовут Анфис. – она смотрит мне прямо в глаза, не скрывая улыбки. Красивая девушка, но все же не в моем вкусе.
– что ж, раз так, то иди ко мне Мустафа. – подхватываю его на руки, чувствуя как в груди разливается тепло. Мальчик пахнет чем-то родным. Я не видел его рождения, не смог слышать первые слова… до этой секунды никогда не думал, что для меня это может быть важно для меня. Я то и детей не очень люблю.
– Вы так похожи, как отец с сыном. – замечает Анфис. – Наверное, все дело в потрясающих, зелёных глазах.
– Иди к отцу, Анфис. – обрываю дифирамбы девушки и ухожу с мальчиком, который непривычно молчит. Мне нет никакого дела до бедуинки, которой скучно в пустыне. Пусть ее отец ищет ей жениха, пока не заскочила ни на кого и не опозорила семью. – Почему ты сегодня такой молчаливый, мой дорогой друг?
– Мне страшно. – выдавливает мальчик и поджимает недовольно губы. – Сегодня все ругаются между собой, ни у кого нет времени на меня.
– Не стоит бояться. Взрослые иногда ругаются между собой. – ставлю мальчика на ноги, удалившись от лагеря. В нем я чувствую себя некомфортно, будто все следят за мной, неотрывно наблюдая за каждым моим шагом. А мне так хочется побыть с ним наедине.
– До Вашего приезда было спокойно. Вы ругались с моей мамой. – детский голос набирает обороты. Мальчик даже встаёт в воинственную позу. Это вызывает у меня улыбку. Дерзкий пацан растёт. – Она очень расстроилась.
– Мы не ругались, Мустафа. Просто мы давно не виделись с твоей мамой и очень соскучились, были немного злы из-за долгой разлуки. – стараюсь говорить мягко, чтобы успокоить ребёнка. Опускаюсь на корточки, чтобы быть с ним одно роста.
– Вы знакомы с мамой? – он оживляется, приближается и касается маленькой ручкой моей щеки и потом маленьким пальчиком проводит вокруг моего глаза, очерчивая его контуры. – Ты мой папа?
Его слова застают меня врасплох. Язык прилипает к небу. Он смотрит на меня серьезно. Из нас двоих взрослее сейчас кажется он. Сынишка умеет складывать дважды два.
Мне хочется сказать ему, что да. Но мне словно зашили рот. Не могу произнести и слова.
Чтобы ни было между мной и Викой, имею ли я право сказать ему вот так всю правду?
Здравствуй, Мустафа, я твой папа. Твоя мама изменила мне с моим телохранителем и сбежала от меня к королю бедуинов?
Мальчик неумолимо смотрит на меня, ожидая ответа.
– Думаю, этот разговор нужно продолжить в присутствии твоей мамы, мой лев. – беру его маленькое лицо в свои ладони. – Сейчас пока не стоит говорить ни с кем на эту тему.