Падчерица Синей Бороды
Шрифт:
– Евгений Кириллович, – представился он с порога, степенно прошествовал в кабинет, не упустив по дороге ни одного эстампа на стенах коридора, а в самом кабинете застыл на несколько секунд у стойки с фигурками, достал очки, тщательно устроил их на длинном носу и осмотрел каждую с сосредоточенностью ценителя. – Нефрит, – кивнул он удовлетворенно головой. – Девятнадцатый век. Представьте, на прошлой неделе я видел точно такие же.
– Не может быть, у меня двенадцать фигурок этого мастера из четырнадцати возможных! – вскочила
– И тем не менее у вас нет спящего нищего и двух кошек-любовников.
– Этих фигурок нет в России! Они были утеряны еще в начале прошлого века!
– Совершенно верно. Они находятся у одного коллекционера в Баден-Бадене. Хотите, дам телефон его студии? Это я просто к тому, что Саврасов у вас на стене, – кивает гость на картину, – совершенно здесь случаен, так ведь? У меня есть отличная вещь для вашего кабинета.
– Что вы говорите?..
– Да. Настоящий Дали. Вам не кажется, что Дали в подобной обстановке, – гость обвел глазами комнату, а Пенелопе показалось, что он обнюхал все углы длинным носом, – более приемлем?
– Но Саврасов остался мне от бабушки, – медленно садится Пенелопа и жестом предлагает гостю тоже сесть. – Я, конечно, понимаю, что Саврасов, пластиковая мебель, металл и стекло не совсем подходят друг другу…
– А за Дали я ездил на аукцион в Англию, – чинно усаживается гость на краешек стула, уложив руки в перчатках на набалдашник зажатой между коленями трости.
Пенелопа вдруг дернулась, попыталась сдержать смех, закрыла рот рукой, но смех вырвался, и она сдалась и захохотала, откинувшись на спинку вращающегося кресла.
– Простите?.. – не понял Евгений Кириллович.
– Это вы… простите, правда, очень смешно, очень… Понимаете, я вдруг подумала, что вы распахнете полы своего пальто, а там… Там будет что-то висеть, ваши понты, понимаете?
– Нет, – серьезно заметил гость.
– Не важно, – успокаивается Пенелопа, достает из стола зеркальце и убеждается, что ее слегка подкрашенные ресницы в полном порядке. При этом она бросает только один осторожный взгляд поверх зеркальца.
Евгений Кириллович Коржак в этот момент, отвернув голову к стойке с нефритовыми фигурками, тоже бросает осторожный косой взгляд на Пенелопу. Взгляд этот тяжел и неприятен.
– Давайте перейдем к делу, – предлагает Пенелопа, удивившись вдруг накатившему раздражению и даже… страху!
– Пожалуй, – соглашается Коржак. – Мой заказ.
– Да. Конечно. Я уточню. Вы желаете нанять на пять дней прислугу с навыками бармена. В ее обязанности входит уборка всех помещений…
– Не всех, – уточнил Коржак. – Места общего пользования моя жена доверяет убирать только постоянной домработнице, жена помешана на микробах и инфекциях. А на кухне после себя убирает повар.
– Хорошо. Остается уборка спален, гостиной, столовой. Накрыть на стол, убрать со стола, вымыть посуду…
– Посуду
– Мне казалось, что загородный дом предполагает участок, на котором…
– Участок имеется, пять соток, но выгул на этой земле собаки исключен. Во-первых, этого пространства недостаточно для ежедневного тренинга мышц восьмилетнего самца, во-вторых, жена категорически против собачьих экскрементов на ее цветниках.
– И какой породы собака? – осторожно поинтересовалась Пенелопа.
– Мастиф.
– Это… большая собака? Я не очень разбираюсь в породах, покажите, какого она размера от пола.
Коржак вытянул перед собой руку.
– Но это же огромный зверь!
– Да, – с гордостью заметил гость, – это большая служебная собака, а какую, по-вашему, стоит заводить для личной охраны? Вы будете меня знакомить с претендентками? Извините, время, – Коржак выразительно постучал по часам на руке.
Пенелопа нажимает кнопку звонка, дверь в кабинет открывается, и входит Королева в длинном обтягивающем платье.
Она бесстрастно смотрит перед собой, передвигаясь кошачьей неслышной походкой в лодочках на высоких каблуках (Пенелопа всегда восхищалась ее способностью ходить неслышно даже на шпильках!). На трех пальцах правой руки Королева несет поднос с тремя наполненными бокалами, она скользит по полу, как вставшая на хвост змея – всем телом. Сначала вперед выдвигается бедро, потом, за ним, – коленка, поэтому кажется, что каждый шаг начинается с плеча.
Евгений Кириллович Коржак застыл на стуле, его рот приоткрылся, и нижняя челюсть с каждым скользящим шагом Королевы непроизвольно опускалась все ниже и ниже.
– Прошу, – Королева остановилась, слегка наклонилась и поднесла поднос к Коржаку. – Шампанское.
Коржак тут же угодил глазами в глубокий вырез на ее груди, но почти сразу же дернулся, приходя в себя, и отказался, промычав что-то нечленораздельное.
Королева проскользила к столу Пенелопы, открыв таким образом Коржаку спину.
Спина Королевы оказалась оголенной до выемки над ягодицами.
Она поставила поднос на стол, повернулась к клиенту и вкрадчивым тихим голосом сообщила, что умеет готовить из водки, рома, шампанского, сока, варенья, фруктов и льда двадцать видов коктейлей, в состоянии поддержать разговор о живописи, архитектуре и поэзии Серебряного века, не брезглива и за дополнительную плату согласна изобразить стриптиз с акробатическими элементами.
В глазах гостя появилось мученическое выражение тоски и отчаяния.