Падение Башен
Шрифт:
— Пет! Нет! — кричал Тил. — Она еще не налажена! Это 606-Б, я еще не наладил ее, а она движется! О, боже, она...
Др-р-р-р...
Потом, когда его вывели из комнаты, громкоговоритель сказал ему мягким женским голосом:
— А ты молодец! В самом деле молодец. Ты будешь ценным вкладом в пашу борьбу с врагом за барьером.
Он уже не был уверен, что именно происходило в комнате. Но раз он все сделал хорошо, он и чувствовал себя хорошо.
Вечером обезьяны играли между собой в удачу. Все остальные сидели на койках, смотрели на неуклюжую игру неандертальцев и почти не разговаривали.
Глава 5
Джон
— Привет, — сказал Джон. — Какие новости из университета?
— Я разговаривал с Катамом, — ответил Эркор, спускаясь к нему. — Он, похоже, здорово удивился, увидев меня. Расскажи мне о здешних новостях, а я расскажу тебе о моих.
— Алтер, по-видимому, с моей сестрой, так сообщила герцогиня. А Тил пошел в армию, сражаться с врагом за барьером.
— Катам сказал, что надо найти Лорда Пламени и изничтожить его как можно быстрее. А потом задавал вопросы.
— Зачем?
— Он говорит, что это историческая необходимость. Если бы Черджил не был уже убит, мы, вероятно, потратили бы больше времени на вычисление Лорда Пламени.
— Вроде звучит разумно.
Они оставили пирс и пошли по набережной.
— Эркор, что ты слышишь?
— Мозгом?
— Да.
— В тебе?
— Вокруг меня и во мне тоже.
Эркор улыбнулся.
— Ты, вероятно, думаешь, что это очень важно, поскольку сам ты не видишь, как я, и не слышишь, как я. Это не совсем так. — Он помолчал. — Я чувствую приблизительно на квартал во всех направлениях, во всяком случае, отчетливо. Вот работница, которая вспоминает, как ее брат умер, поев отравленной рыбы. В этом здании неандертальцу по имени Джеф, снится кто-то, кого он недавно жестоко избил на верхнем этаже. Некто Вал Поник сидит за столом и пытается написать стихотворение о девушке. Он смотрит на свой портрет, который девушка набросала красным мелком и повесила на стену и пишет: «Ренна, твои карие глаза открыты океану света...» Где-то в парке я чувствую женщину со стальным мозгом, которая быстро просматривает счетные книги... — Он вдруг улыбнулся. — Это твоя сестра, Джон. — Улыбка исчезла. — Что-то не так...
— В чем дело. Она в порядке?
— Да. Но есть что-то... в ее мозгу. Очень глубоко. — Эркор нахмурился и покачал головой. — Нет, не могу почувствовать, что это. Она как бы прячет это под чем-то другим. Я вижу рисунок, слышу звук того, но оно слишком глубоко, чтобы можно было добраться до смысла.
— А что ты чувствуешь в моем мозгу?
— Крик, резкий как нож.
— О чем крик?
— Об... осознании того, что ты зовешь свободой.
Джон улыбнулся.
— Я рад, что оно еще здесь. Знаешь, Эркор, мне поручено сделать как можно больше для окончания этой войны. Но я не вполне добровольно стал агентом Тройного
— Еще я слышу и в мозгу твоем, и в голосе, как сильно ты хочешь, чтобы я поверил тебе...
— Но это правда. Давай, читай дальше в мозгу.
— Я уже прочел. Я хочу, чтобы ты понял, Джон. Ты думаешь, что основное различие между мной и тобой в том, что я знаю твои мысли, а ты моих не знаешь. Дело не в этом. Главное различие в восприятии у вас, людей, и у нас, стражей. Разница между стражами-телепатами и стражами-нетелепатами — это разница между нормально видящими и дальтониками. Разница между людьми и лесными стражами — это разница между слепыми и зрячими.
— И это значит...
— И это значит, что то, что я слышу — не важно. А как я интерпретирую это — ты не можешь понять.
Они шли к центральному кольцу города. Небо на востоке потемнело. Они вдруг остановились.
— Лорд Пламени, — сказал Джон.
— Даже ты чувствуешь его, — сказал Эркор. Джон кивнул.
— Ты можешь точно указать, где он или в ком обитает?
— Пока нет.
Они пошли дальше.
— Что ты слышишь сейчас?
— Я слышу администратора одного из предприятий твоего отца, размышляющего не отразится ли убийство Черджила на его жаловании. Он разговаривает с женой насчет этого...
— Лорд Пламени, — снова сказал Джон.
— Мы приближаемся.
— Ты видишь, что он делает теперь?
— Пока нет.
Они шли мимо знакомого Джону особняка.
— Там твой отец, — сказал Эркор. — Он думает вызвать своего секретаря и продиктовать письмо интенданту Тилфара с выражением своей полной веры в военные успехи и присовокупить дар в полмиллиона. Будет ли реклама равноценна дару? — думает он.
— А думает ли он обо мне или моей сестре?
Эркор покачал головой. Они все ближе подходили к королевскому дворцу. Наконец они свернули под каменную арку, и Джон открыл дверь старинным ключом, которым до сих пор пользовались во дворце. Они прошли по коридору и свернули к широкой мраморной лестнице. Поднявшись на пятый этаж жилой башни, они вошли в апартаменты герцогини.
Петра стояла у окна и смотрела на вечерний город. Она повернулась, когда они вошли.
— Вы опоздали. Я чувствую Лорда Пламени, словно он в моей комнате.
— Он во дворце, — сказал Эркор.
— Близко? Ты можешь сказать, что он сделал на этот раз? Я анализировала правительственные рапорты за неделю и не нашла ничего, во что можно ткнуть пальцем.
— Пока что еще не все ясно. Может быть, он причастен к убийству Черджила?
— Возможно, — сказала Петра. — На это я тоже не могла пролить никакого света.
— Ты говоришь, он во дворце, — сказал Джон. — В каком направлении?
Эркор подумал и указал:
— Там.
Они вышли в коридор, прошли мимо незанятых теперь комнат королевы-матери и других помещений для королевских гостей и поднялись по короткой лестнице в холл, уставленный с обеих сторон статуями.
— Мы идем к тройному залу, — сказала Петра.
— Правильно, — кивнул Эркор.
Холл выходил в один из альковов тронного зала. На пятнадцатифутовых окнах висели тяжелые драпировки.