Падение: битва за Агору
Шрифт:
Сообщения от Тильды Канн всегда подсвечивались жёлтым. Альб увидел знакомый ярлычок и нажал. Всплыли строки: “Привет! Я получила копию завещания от Граппа. Он спрашивает, кто такая Ната Феро? Под этим именем она наследует дом Парута. Питер! Что мне ему сказать?!!! Ты понимаешь, что вообще происходит?!!!”
Альб почесал висок, пока разглядывал знакомое имя. Затем его бросило в холод. От имени Наты он остолбенел и сжал докер. Затем откинулся на спинку и расхохотался. Парут рассказывал о сиделке, вот только имя не называл. За ним последние годы ухаживала женщина-синтет
Альб, отходя от смеха, отдышался и прошептал – “Ната!”
Пока он думал, что ответить Тильде, пришло "красное" сообщение. Это была записка от самого Диктатора Союза. Альб отвлёкся и прочёл послание Барока. Глава Фьюзо писал, что финансирование заморозит на год. Топал только что избрал нового премьер-министра, а Фьюзо и так потратился. Премьером назначили всем удобного Дика Точи. Теперь Альбу самому предстояло искать деньги.
Альб почесал затылок. Денёк обещал быть занятным. Столько неожиданных новостей, ещ"e подряд, давно не было. В приёмной послышалась ругань. Герман вошёл, прикрыл за собой дверь и капитулируя вытянул ладони:
– Я не мог отказать ему… Вы же знаете!
Альб с мыслью, что безумный день не закончится, оторвался от докера и с изумлением спросил:
– Кому?
– Буну.
– В чём?
Герман шумно вздохнул и нехотя сознался:
– Только что пришли из четвёртого отдела и попросили нашего Сыщика.
– Ну и в ч"eм проблема? У нас не один, – задумчиво промямлил Альб. Он всё ещё думал о записке Диктатора:
– Остальные на перепрошивке. А последнего забрал Бун.
– Когда?
– Час назад.
– Для собственных нужд?
Герман помялся и, наконец, признался:
– Да, я знаю, нельзя последнего, но ему было всё равно… Вы бы видели его!
– Что значит всё равно? – опешил Альб, Бун ему казался самым предсказуемым и невозмутимым человеком на Топале; он переспросил. – С Буном что-то не так?
Альб взялся за докер и собрался позвонить второму заму, чтобы отчитать. Герман замахал руками:
– Он не слушал никого! Просто бросил всё и уехал на “21” номере.
– Взял служебное авто и уехал? Хорош… – Альб уже набрал в докере номер Буна, с осуждением смотря на Германа. Герман схватился за рыжие волосы:
– Только не говорите, что это я…
Альб отмахнулся, Бун как раз ответил, вокруг него шумело шоссе:
– Бун, ты где?
– Альб простите… У меня срочное, семейное.
Альб, стараясь не выдать Германа, начал выводить на откровенность. Бун понял, что прижат к стенке, тем что без резолюции вывез Сыщика:
– Альб ну мне очень нужно, – заумолял он:
– Зачем? – строго спросил Альб:
– Это не мой секрет.
– Бун ты вернёшься и всё равно мне расскажешь! Лучше сейчас!
Бун замялся:
– Она просила. Вы меня убъёте…
– Кто? Она? – Альб подскочил в кресле:
– Она просила вам не говорить.
Альб
– Кто, Ната?
Он расплылся в радостной улыбке, Герман при этом округлил глаза. Альб уже не мог сдержать себя:
– Бун, где она?!
– Я не скажу.
– Бун дорогой вы мой! – Альб чуть не прыгал от радости. – Слушайте меня внимательно! Вы встретитесь сегодня? Вот что… – он недослушал ответа. – Скажите ей! Скажите, что мне СРОЧНО нужно с ней поговорить!
Бун долго мямлил, насчёт того, что она боится и не хочет никого видеть:
– Попросите её! Попросите от моего имени. Скажите – Альб умоляет вас о встрече. Он не сердится и очень хочет вас видеть.
От удивления замолк не только Бун, но и Герман поехал лицом. Альбу было всё равно. Он нашёл, ту, что ухаживала за Парутом, Ната была крайне важна. Она просто обязана была знать, куда инженер спрятал свои записи.
Бун недолго сопротивлялся и согласился устроить встречу.
**
Ближе к полуночи Альб мерял шагами свой дом и не знал, куда себя девать. Он выпил уже четв"eртую кружку ромашкового чая, который напоминал о спокойствии и любви Тильды. Даже она одобрила бы его план. Он собирался помочь Нате и даже позвать е"e обратно на службу. Если записи Парута найдутся, то весь Союз будет обязан бывшей сотруднице, которая попала в беду.
Бун позвонил уже за полночь и дал точные инструкции, куда ехать.
– Альб только будьте один. Иначе она говорит, что сбежит. Мы у меня.
**
Бун встретил около своего подъезда, но пов"eл не в дом, а в железную дверь, ведущую в подвал. Бун открыл, впустил, затем запер дверь за спиной и таинственно прошептал.
– Плохие новости.
– Да, – согласился Альб. – Я её видел.
– Я не о Нате, – отозвался Бун, необычно севшим голосом.
По мере того как они шагали по коридору, освещённому крошечными лампочками у потолка, Бун в двух словах описал встречу на далёкой станции. Ната ждала его на платформе и согласилась переехать. Здоровяк развернулся и ткнул Альбу пальцем в лицо.
– Я не дам её в обиду! Вы слышите? Я люблю её и никуда не отпущу! Хватит, с неё приключений!
Альб миролюбиво похлопал взволнованного товарища:
– Я и не собирался её трогать. Просто поговорю.
– Тогда, почему она вас так боится?
– Давайте выясним, – предложил Альб.
Они вошли и Альб поразился убранству бункера. Убежище Буна состояло из просторной светлой комнаты, разделённой визуально на спальню с кроватью, кухню и кладовую, где за занавесью виднелся диванчик со сваленным барахлом. Под высоким потолком ярко светили три люстры, посреди стоял обеденный стол со стульями. Если бы не отсутствие окон можно было подумать, что комната самая обычная, настолько хорошо и с любовью она была обставлена. На плитке шкворчала сковородка, рядом стоял силуэт в салатовом халатике. Ната водила ложкой по сковороде и как только Альб вош"eл, натянула капюшон халатика сильнее. Альб успел только заметить один глаз и копну обгоревших волос: