Падение царей
Шрифт:
Он был серьезным молодым человеком, двоюродным братом Хеона, который погиб вместе с Каллиопой в тот день, когда напали наемные убийцы.
— Я чувствую себя прекрасно, — ответила Андромаха светловолосому воину.
То была ложь.
Каллиопа обожала богиню Артемиду, молилась ей по многу раз на дню. Вознаградится ли хоть как-то это обожание?
Изнасилованная в детстве, преданная своей семьей, а потом погибшая от рук наемных убийц, когда ей не исполнилось и двадцати… И даже теперь, после смерти, с ней должны были обойтись жестоко.
На мгновение Андромаха подумала: не помолиться ли богине, но ее боль возопила, возражая.
«Ты думаешь, Артемиду или кого-нибудь другого из богов хоть немного заботит твоя жизнь или жизнь Каллиопы? Подумай об этом! Разве хоть на одну из ваших молитв пришел ответ?»
Внезапно Андромаха улыбнулась, хотя мысли ее были горьки. Когда она впервые покинула Теру, она хотела одного: вернуться на Благословенный остров, к своей простой жизни с Каллиопой. Она молилась об этом — и о свободе, которой никогда не знала ни до, ни после. Во время своих первых несчастных дней в Трое она мечтала, чтобы Геликаон увез ее на «Ксантосе», и об этом тоже молилась. А теперь боги решили извращенным способом исполнить обе ее молитвы — это было все равно что повернуть клинок, воткнутый ей в живот.
Ее охватил холодный гнев. Полубог не получит Каллиопу — даже если от этого будет зависеть судьба мира. Да, она отвезет на Теру кости, но не кости своей любимой.
Приняв такое решение, Андромаха уронила черпак в ведро и отравилась дальше. У дворца отпустила охранников, кивнула воинам у боковых ворот и вошла в сад во внутреннем дворе. Там она увидела играющего Астианакса; Гектор стоял рядом с ним на коленях.
Любовь Андромахи к Астианаксу не была похожа ни на одно другое чувство, испытанное ею прежде. Мальчик как будто привязал ее к себе узами нежности. Каждый раз, когда она его оставляла, даже на день, в ее сердце поселялась тупая боль. Провести без него целую зиму будет почти невыносимо.
Сердце ее заколотилось от нарастающего страха. Андромаха боялась за жизнь сына. Она боялась предателей, шпионов, яда и кинжала в ночи.
Потом солнце вышло из-за облаков, пролив свет на ее ребенка и на могучего мужчину рядом с ним. Оба они были растрепаны и перепачканы грязью, как будто катались по земле. Они стояли на коленях лицом друг к другу, с увлечением рассматривая что-то на земле. Мальчик показал на это — может, насекомое, может, лист — и поднял личико, взглянув вопросительно на отца. У Андромахи застрял ком в горле, когда она увидела любовь и нежность на лице Гектора.
Ее страх утих. Гектор любит Астианакса и никогда не перестанет любить. Он будет защищать мальчика до последней капли крови.
Тихо и незаметно Андромаха вошла во дворец.
Глава 5
Люди меди и люди бронзы
Войдя в свои высокие, наполненные воздухом покои, Андромаха поздоровалась с двумя молодыми прислужницами, сидевшими во внешней комнате и вышивавшими по тяжелой ткани. Обе они были Женщинами Коня и носили пояса из бронзовых дисков, нанизанных на золотую проволоку.
Андромаха вспомнила тот день, когда впервые увидела такой пояс. Тогда она была беременна и шла с Гектором по улице Ювелиров. Юная женщина с заплетенными в косу светлыми волосами стояла у прилавка, ее длинный белый хитон был перехвачен свисавшим на бедра поясом из дисков.
— Мне бы хотелось иметь такой, — сказала Андромаха.
Гектор с любопытством посмотрел на нее.
— Думаю, ты не знаешь, что означает этот пояс, — мягко проговорил он.
— Нет, не знаю.
— Если когда-нибудь у тебя появится такой пояс, это будет означать, что я мертв.
Так Андромаха узнала о Женщинах Коня, женах и дочерях убитых воинов Троянской конницы. Их пояса были сделаны из дисков нагрудных доспехов павших.
Прислужницы Андромахи с волосами цвета воронова крыла были сестрами, дочерьми воина по имени Урсос, который погиб в битве за Дарданию. Они будут работать во дворце до тех пор, пока среди воинов конницы для них не найдется подходящих супругов.
Старшая сестра, Пенфиселея, была высокой, с глубоко посаженными глазами и сильными подбородком. Ее сестра Анио, более беспокойная, была легкого сложения и хорошенькая.
— Мы можем чем-нибудь услужить тебе, госпожа? — спросила Пенфиселея.
— Нет. Вы поели?
— Да, госпожа, — ответила Анио. — На кухне есть свежевыпеченный хлеб. Принести тебе хлеба?
Андромаха улыбнулась ей. Девушке было пятнадцать лет, и она отчаянно старалась быть полезной.
— Сейчас мне ничего не нужно, — сказала ей Андромаха. — Почему бы тебе и твоей сестре не пойти прогуляться, познакомиться с дворцом?
— Мы твои прислужницы, — проговорила строгая Пенфиселея. — Мы должны прислуживать тебе.
Андромаха улыбнулась.
— Да, вы мои прислужницы, а еще вы будете моими подругами. Вы не рабыни. Вы дочери героя. Если вы мне понадобитесь, я вас позову.
— Да, госпожа, — ответила Анио. — В твоих покоях ожидает гостья. Царевна Кассандра.
Служанка, казалось, внезапно занервничала.
— Она… — Анио понизила голос, — говорит сама с собой.
— Она часто так делает, — ответила Андромаха. — Пусть тебя это не тревожит.
Направляясь во внутренние комнаты, Андромаха услышала голос Кассандры:
— Я не вижу этого, Диос. Я ничего не вижу, — в смятении говорила та.
Войдя в комнату, Андромаха увидела, что Кассандра сидит в одиночестве, уставившись в стену. Как обычно, она была одета в черное, ее волосы, сильно зачесанные назад, удерживал гребень.
Андромаха глубоко вздохнула и приблизилась к девушке.
— Я так рада тебя видеть, Кассандра, — сказала она, опускаясь рядом на кушетку. — Я скучала по тебе все последние месяцы.
Голова Кассандры поникла, девушка вздохнула.
— Ты знаешь, что Вора умерла? — спросила она.
— Кто такая Вора?
Глаза Кассандры словно смотрели на что-то вдалеке.
— Вора была дельфином. Она была очень старой. Кавала, ее супруг, воспел ее. Он проведет весь год, путешествуя по Зеленому морю, распевая посвященную ей песню во всех местах, которые она любила, а потом последует за ней в океан Южного Ветра, и они снова будут вместе.
Андромаха улыбнулась.
— Может, он вместе с нами поплывет на Теру.