Падение Дамноса
Шрифт:
— Отведи нас туда.
Ларгон рукой коснулся наруча сержанта, в его глазах читалось предостережение.
— А разве у нас есть выбор? — произнес Сципион. — Что бы ты сделал на моем месте, Ларгон?
Тот опустил руку, но не успокоился:
— Что насчет нашей миссии?
— Без прохода через горы не будет никакой миссии. Ортус уж погиб, как и Нацеон до него. — Сципион посмотрел на Браккия и его людей. — И я не хочу больше никого терять так бессмысленно, как это было сейчас.
Ларгон молча кивнул.
— Итак, ваш лагерь, — обратился к Джинн Эвверс сержант, —
В конце концов, у Джинн не оставалось выбора. Ей не хотелось приводить в лагерь космических десантников хотя бы просто потому, что их присутствие непременно привлечет внимание металлоголовых, но как им откажешь? Было довольно рискованно вмешиваться в дела Ультрамаринов, и теперь, на пути через горы, отчасти она уже стала жалеть о принятом решении.
Конечно, эти супервоины могли бы стать превосходными защитниками, только вот ее людям до сих пор удавалось выживать и без них, и Джинн не сильно жаждала что-то в этом менять. Кроме того, она не была уверена, что защита людей есть первоочередная задача космодесантников. Они — истинные воплощения смерти, и присутствие рядом таких созданий могло лишь навлечь на головы партизан целый ворох бед.
Пока они взбирались по крутым обледенелым склонам и хрупким, усыпанным толстым слоем снега утесам, Джинн все думала об их лидере. Из тихих переговоров десантников она поняла, что его зовут Сципион и что он сержант. Как и большинство простых граждан Империума, девушка знала о космических десантниках очень мало. Для нее они всегда были мифическими воителями, Ангелами, спускающимися на пламенных крыльях и разящими врагов громом и молниями.
Конечно, такой образ был сильно романтизированным, навеянным картинами на пестрых гобеленах, величественными статуями и прочими культурными явлениями. Истина же предстала перед ней только сейчас. Она отдавала себе отчет в том, что они — на самом деле сверхлюди, но при этом они совершали ошибки, и их можно было убить; кто-то нарек их бессмертными, но он явно приукрасил реальность. Возможно, она бы и испытывала перед ними благоговейный трепет, если бы эта война не ожесточила ее душу, отравив ее болью и горечью.
Неожиданно мысли девушки заполнили воспоминания о Корве, ее давно мертвом муже. Отряд как раз преодолел очередной подъем. Вьюга усилилась. Легкий ветерок, запорошивший снегом ее голову и плечи, превратился в настоящий шквал, словно обнимающий все ее тело. Она поскользнулась на льду и чуть было не упала. Вытянув руки, она ухватилась за горный выступ, который на ощупь оказался странно гладким. Внезапно до нее дошло, что это Сципион.
— Осторожнее, капитан Эвверс, — предостерег он, помогая ей устоять.
Она кивнула в знак благодарности.
— Джинн, — сказала девушка. — То есть меня так зовут. Не думаю, что будет правильно, если Ангел Императора станет называть меня «капитаном». Вообще неправильно кому-либо меня так называть.
— Вы ведете этих людей очень уверенно… Джинн.
Она ткнула в нагрудник Ультрамарина.
— А вы — Сципион?
Воин посмотрел вниз, на ее указующий палец, размышляя, что с этим делать. В конце концов он просто ответил на вопрос:
— Я брат-сержант Вороланус, но, да, вы можете звать меня Сципионом. Вы спасли мою жизнь и жизни моих солдат, тем самым заслужив это право.
Девушка саркастически хмыкнула. «Заслужила право, да? Да что ты говоришь…»
Она развернулась и зашагала вперед.
— Мы уже близко.
Они достигли лагеря уже спустя несколько минут. Он располагался высоко в горах и оказался хорошо укрыт от нежелательного внимания некронов. Вероятно, среди партизан были техники и инженеры, раз они сумели установить генераторы помех, мешавшие работе сенсоров механоидов.
Сципион насчитал в лагере еще шестерых человек. Один был медиком, остальные, похоже, отвечали за глушилки.
Возникший за плечом сержанта Ларгон, понизив голос до шепота, проговорил:
— Наши воксы блокированы. Стоит ли нам?.. — Он указал на ряд плоских антенн, подобно копьям воткнутых в землю. Глядя на них, Сципион понял, что лагерь, даже кособокие палатки и приземистые генераторы, — все это было передвижным. Он попытался представить, сколько уже раз с начала вторжения группке партизан приходилось кочевать с места на место и сколько времени им потребовалось, чтобы осознать необходимость этого.
— Нет, — он поднял вытянутую руку ладонью вниз, — оставь их. Все равно от связи здесь мало толку.
Они следовали за Джинн Эвверс. Временами некоторые бойцы отделялись от основной группы, чтобы поговорить со своими товарищами и объяснить внезапное явление облаченных в кобальтово-синюю броню Ангелов. Сципион игнорировал восхищенные взгляды. Лишь медик казался совершенно безучастным.
— Наш полевой госпиталь, — прокомментировала Джинн, когда они проходили мимо одного из тентов.
Сципион жестом приказал раненым остаться здесь, чтобы получить помощь. Напоследок он придержал Браккия за руку и взглянул на Ренатуса.
— Насколько все плохо?
— Стазис-мембрана ввела его в кому. Только Венацион сможет вывести Ренатуса из нее.
— Занесите его внутрь. Пусть посмотрят, что можно сделать с его повреждениями.
Браккий попытался скрыть свой шок.
— Мы бросаем его?
— Это лучше, чем тащить его через горы. С людьми ему будет безопаснее. Мы вернемся за ним, брат.
Видя, что Браккий все понял, Сципион успокоился и отпустил его, а сам нагнал Ларгона, который ждал его немного впереди. Катор, Гаррик и Аурис стояли позади него и следили за проходом. Люди выставили часовых, но они не были космодесантниками, а Сципион доверял своим Громовержцам больше, чем кому-либо другому.
Конечно, с точки зрения обороны лагерь оставлял желать лучшего. Несколько скучкованных палаток, ощетинившихся колючей проволок баррикад да пара установленных на треноги тяжелых стабберов — этого явно было недостаточно, чтобы отразить нападение некронов. Сципион предположил, что именно поэтому люди установили здесь глушилки. Лагерь был не крепостью, а убежищем, местом, где можно отдохнуть и перегруппироваться.