Падение драконов
Шрифт:
Она улыбнулась ему. Ее лицо светилось свирепой радостью, и так же выглядел каждый лучник, каждый пехотинец, каждый моряк и каждый обозник. Золотой император поднял меч и указал им вперед, Адриан Голдсмит быстро делал наброски углем, а Фрэнсис Эткорт молился.
Строй двинулся вперед. Габриэль взобрался на небольшой холм, похожий на торчащий зуб.
— Мы у них за спиной, и нас совсем не ждут, — объявил он. — Мортирмир, ты нашел цель?
— Цель? — спросила Изюминка.
— Это долгая история, — ответил Майкл. — Мы предполагаем, что последние врата
Андромаха Саррисса, морейская студентка, держала в руках знамя. Она застенчиво сказала:
— Мы ищем волю одайн, миледи.
Изюминка рассеянно кивнула, глядя на этрусскую пехоту, которая спускалась в низину.
— Довольно нагло это все. Пусть их важность не забудет сообщить, кого нужно убивать.
Она развернулась и поехала вправо, уже выкрикивая приказы. Впервые за долгое время все войско наемников оказалось вместе: почти тысяча копий, и еще двести — в малом отряде. Из врат катились телеги, пажи передавали мешки со стрелами гербовых цветов — по двадцать четыре тяжелых стрелы в мешках с кожаными распорками. Другие пажи несли воду. Раненых тащили в тыл, внутрь каре, которое все еще строилось у врат, а авангард продолжал извергать ливень стрел, и враги умирали.
Через три часа после начала стычки Габриэль увидел справа море: бесконечное синее пространство.
— Нашел, — сказал Мортирмир.
Лица всех магистров мгновенно обвисли, как будто марионеткам перерезали нити, — они уходили внутрь себя. К ним присоединился Габриэль, он очень осторожно тратил силу.
Все взялись за руки, а он остался в стороне. Танкреда стала первой, и все вливали силу в щиты, которые сплели и отложили на время, — новые фрактальные щиты из переплетенных чешуи и листьев.
Жуткая молния фиолетово-белой силы ударила в их щит. Она частично проникла внутрь, и в центре погибло шесть копий красного отряда: сэр Ричард Смит, лучник Кессин, Лоупер и еще два десятка людей, которые прошли через четыре мира и с боем пробились из Лиссен Карак в Арле, превратились в пепел.
В пяти шагах от Габриэля Урк Моган подтянул тяжелую стрелу к своим четырем щекам и выстрелил в кучку ирков, которые, совершенно неуправляемые, стояли на открытом месте. Рядом с ним Цапля натянул тетиву, хмыкнул и выстрелил.
В воздухе поплыл запах жареного мяса, и губы Урка дрогнули, открывая органы чувств навстречу этому чудесному запаху. Это произошло само собой — одновременно он слушал приказы Смока и готовил следующую стрелу.
В сорока шагах от него ругался Эдвард.
— Выше! — орал он. Голос он сорвал, но колесо, завязнувшее между двумя огромными камнями, удалось высвободить, и фальконет снова покатился вперед. За веревки тянуло по два десятка человек, каждый с ручной пищалью на плече. Дюжину пушек поменьше тащили ослики — Сью придумала это нововведение в последнюю минуту.
Медленные пушки не поспевали за армией: уже третий расчет тянул фальконет, а четвертый был наготове, но все равно они отставали от всех. Пурпурно-белая вспышка осветила сказочный золотой лес в сотнях футов от них. Земля тяжело содрогнулась, и прогремел как будто гром.
Том Лаклан поднял длинный меч.
— Чтобы вернуться домой, надо идти вперед! — крикнул он. — За мной!
Отряд ринулся в огонь. Справа от них встали вардариоты — строй уже был длиной в целую милю и мог преодолеть любое сопротивление. Граф Зак не нуждался в приказах. Он почувствовал пустоту перед собой и двинулся вперед как можно быстрее. Комнин присоединился к нему, и они обошли основной строй.
Пушки Эдварда отставали все сильнее по мере того, как рыцари скакали вперед. Малый отряд начал заворачивать внутрь, будто качнулась дверь на петлях, в роли которых выступили нордиканцы.
В двух тысячах шагов левее Симон поднял забрало как раз вовремя, чтобы увидеть несколько сотен раздвоенных пурпурных молний, бьющих в центр строя. Но, как и граф Зак, он чувствовал отсутствие врага и приказал рыцарям садиться в седло. Постепенно их продвижение стало более плавным, но легкая вениканская кавалерия с Изюминкой во главе опередила их — они рассыпались по колючим кустам, проверяя местность слева от дороги.
Третья пурпурно-белая молния вспыхнула в центре. За ней появилась огромная толпа боглинов, или кем они были на самом деле, вооруженных длинными копьями и выстроившихся плотными группами. На этот раз они действовали не так бестолково: с флангов центральной фаланги вышли две большие группы греклинов (Сопля придумал это слово между двумя стрелами) с арбалетами. Лучники наемников расстреляли их. Молния даже не опалила землю.
Войско шло вперед. Святая Екатерина билась на ветру, а под ней виднелись черное знамя с тремя lacs d’amour и алое шелковое знамя с массивным золотым львом.
Габриэль теперь шел под красным знаменем. Он поднял новый пассивный щит над центром строя. Это казалось единственным, что он мог сейчас сделать.
— Как у нас дела? — спросил Майкл. — По-моему, мы побеждаем.
— Побеждаем так уверенно, что я могу поберечь себя для настоящего боя, — ответил Габриэль. Он смотрел направо, где натягивали луки Гаджи, Робин Картер и Скрант, на тысячи людей: сотни из них он знал лично; на Дубовую Скамью, которая выкрикивала приказы. А дальше на равнине яркое солнце освещало красных вардариотов, заворачивавших внутрь, и там был Зак, а схоларии обнажали мечи, и они сияли, как копья небесного воинства.
Магистры скакали вперед.
Фаланга вражеских копьеносцев таяла под стрелами наемников, но они все еще стояли, упрямо и зло, будто ждали чего-то. Ничем не защищенные арбалетчики лежали длинными рядами в вулканической грязи, похожие на обломки кораблекрушения, выброшенные на берег после шторма.
Подтянулись пушки Эдварда. Люди бежали вперед под прикрытием уцелевших нордиканцев, тяжелые бронзовые стволы прыгали вверх и вниз — каждую пушку тащили сорок сильных человек, а еще дюжина придерживала лафеты.