Падение Мэроу
Шрифт:
Очередная дорога. Продолжение пути.
Ворон возвращается и садится Эмету на руку. Мальчишка с интересом разглядывает птицу, а мы все ждём вердикта.
– В лес с той стороны входят равки. Их десять, и все они заколдованы, – говорит Эмет и бросает на меня серьезный взгляд.
Вынимаю меч, спускаюсь с коня. Эмет передаёт сына Колуму и оставляет с ними четверых равков. Остальные, спешившись, идут с нами.
Пробираюсь сквозь лес и чувствую не только своё напряжение, но и Эмета. Это сбивает с толку и заставляет нервничать куда больше обычного. Прислужники нареченной принца нашли меня. Ну что ж. Тогда начнём. Чутьё охотника шепчет мне, что суртуров поблизости нет. Куда они подевались? И в эту ночь я не знаю, рада ли я их отсутствию, ведь в таверне они нам неплохо помогли. Если бы моей спиной не выломали дверь, то равки прикончили бы нас.
Отодвигаю ветки и прислушиваюсь к звукам природы. Равки-стражи движутся совершенно тихо, у них это в крови – быть лучшими в бою и маскировке.
Хруст ветки справа от меня заставляет замереть. Медленно поворачиваю голову и натыкаюсь на черную беспроглядную тьму глаз равка. Магия, будь она неладна.
Он поднимает меч над головой и с убийственной тишиной бросается на меня. Отступаю в сторону, и тут тишина прекращает своё существование. Отбиваю удары меча и в танце огибаю толстые стволы деревьев. Равк замахивается, я успеваю присесть в последний момент, лезвие вонзается в ствол дерева и уходит до самой середины. Пользуюсь мимолетной задержкой и вонзаю меч в пах равка. Там, где кончается кольчуга.
Со всех сторон на меня бросаются другие заколдованные. Их цель уничтожить меня. Кого-то на себя забирают нанятые стражи, кого-то берет Эмет. Но их явно больше, чем десять. Запрыгиваю на поваленное дерево, и тут чутье охотника распознаёт суртуров. Они на полной скорости несутся к поляне, на которой остались Аргос и Колум.
– Эмет! – кричу я и краем глаза вижу, как он, отбиваясь от черноглазого равка, отступает к поляне. – Спасай сына!
Я справлюсь сама.
С рыком, слева на меня прыгает равк. Отбиваю его тяжелый удар и присаживаюсь на колено. Равк давит своим мечом на мой, и я стискиваю зубы, перекатываясь по земле. Кончик лезвия царапает мне спину. Достаю нож из сапога и бросаюсь на своего обидчика. Отбиваю меч и вонзаю лезвие ножа ему в глотку. Бульканье и брызги крови. Кто-то толкает меня в плечо, и я падаю. Страж отбивает нападение черноглазого равка, но быстро терпит поражение.
Концентрируюсь на Эмете. Он среди суртуров, и его силы на исходе. Срываюсь с места и бегу к Аргосу. Сердце колотится в районе горла. Сглатываю ком и собираюсь придумать свою молитву к Матери и Отцу, лишь бы они сохранили мальчишке жизнь.
Ощущаю суртуров, их становится меньше, но они мечутся вокруг Эмета.
Детский громкий крик заставляет меня бежать ещё быстрее, и тут меня сшибают с ног. Ударяюсь о дерево и падаю. В голове шум. Суртур взбирается на меня, и я снова вижу пламя. Но в этот раз я даже не могу дождаться девочку, постоянно выходящую из него. Боль отправляет меня в беспамятство, а суртут проталкивает когтистые пальцы мне в живот.
Душу ищет?
Зря.
9. Выбор
Бастард прибыл ко двору и тут же был приглашён в покои короля. В тот день Бастиан Каэль Марти впервые увидел, что его суверен так нервничал. Он не понимал срочности, вплоть до того момента, пока не прочитал посмертное послание хотта. Бастиан не был уверен в правдивости написанных слов, но вот его брат уже грезил планом. "Найди ребенка Матери и приведи его ко мне", – велел он младшему брату. Он обещал Бастиану армию, магов и всю мощь силы короны, но принц взял с собой только троих. Мага, который давно уже стал ему ближе остальных, и двоих воинов, что ходили с ним в самые суровые места. Бастиану предстояло сделать то, что принесёт его королю беспрецедентную власть.
***
Я жива.
Приоткрываю веки и морщусь от боли, но понимаю, что после произошедшего, она должна быть куда сильнее. Да и выжить я не должна была.
Лежу на боку, на мягкой перине. А передо мной, так же на боку, лицом ко мне лежит Эмет. Его глаза закрыты. Спит. Опускаю взгляд ниже и подмечаю, что грудь и торс охотника голые, а снизу он накрыт покрывалом. Эмет держим меня за руку.
Что мы делаем в постели? В чистой, совершенно не нищенской комнате? Почему Эмет голый? Медленно освобождаю свою ладонь и заглядываю под одеяло, которым укрыта сама. Я тоже голая. Полностью.
Что произошло? Начинаю нервничать и замечаю, что Эмет больше не спит.
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.
– Спал, сейчас отвечаю на твои вопросы.
– Почему мы спим в одной постели?
– Потому что ты практически умерла.
Произнеся это, Эмет чувствует страх и печаль, она так сильна, что я непроизвольно морщусь и заверяю его:
– Я жива.
– Колум помог.
– Ты забирал мою боль?
– Да, так же как ты сделала в таверне.
Он спас мне жизнь. Благородный, добрый и отзывчивый Эметнейм.
– Я вообще не думала, для чего это делаю, – честно признаюсь я.
В голове проносятся воспоминания, как Эмет прикрывал меня своим телом, а его разрывали на части. Сколько в существе должно быть доброты и жертвенности, чтобы поставить чужую жизнь выше своей?
– А я знал, для чего делил твою боль.
Эмет опускает взгляд на мои губы.
– Для чего? – тихо интересуюсь я.
Спрашивая это, понимаю, что данного вопроса никогда не должно было прозвучать.
Эмет поднимает руку и прикасается пальцами к моей метке. Медленно проводит рукой по линиям и тихо говорит:
– Для того, чтобы ты жила.
Мы по-прежнему лежим голые в одной постели, несмотря на то что наши нагие тела укрыты разными покрывалами, я должна бы испытывать дикий ужас, но Эмета я не боюсь. А те чувства, что плещутся внутри него, успокаивают меня окончательно. Эмет не обидит меня. Я это знаю.
– Ты мог не целовать меня в борделе, – зачем-то говорю я.
Уголок губ Эмета приподнимается, и, смотря мне в самую душу, он говорит:
– Знаю.
Сердце начинает стучать с удвоенной силой. Приподнимаюсь на локте и склоняюсь над Эметом. Его чувства практически сбивают меня с ног, но дают почувствовать хоть что-то, кроме ненависти ко всему миру. Я чувствую тонкую тоску по прикосновениям. Это его тоска, не моя. Опускаю ладонь на щеку Эмета, и его сердце сжимается. Моё следует за ним.
Как давно он был с женщиной?
Я с мужчиной вообще никогда не была.
Шрам издевался надо мной. Ломал, калечил. Эмет может показать мне обратную сторону медали. Я настолько глупа, что начинаю ему доверять.
Склоняюсь ниже и легко прикасаюсь губами к его метке. Она намного больше моей, ветви раскинулись по всей правой стороне лица и шеи.
– Эва, ты не должна…
Но я хочу попробовать. Хочу попытаться получить удовольствие, о котором думает он. Не говорю ему ни единого слова, целую в губы и тут же отстраняюсь. Я не знаю, что должна делать и как.