Падение полумесяца
Шрифт:
То-то и оно! Одна проблема, пока доказательств маловато будет. Нет, можно, конечно, вытащить и на свидетельствах людей, знающих барона Клода дю Шавре, историю его жизни и предательства. А также тех, кто видел его уже под личиной шевалье Карла де Шарде. Можно и при умении даже убедительно, однако… Совсем уж показательными и неопровержимыми обвинения станут в случае, если удастся захватить сам объект. На крайний случай кого-либо из тех, что его сопровождал, также будучи предателями, переметнувшимися на службу к османам, пусть и пониже рангом. Дю Шавре ведь не в одну физиономию ездил, в сопровождении ещё нескольких предателей благородного происхождения, но спустивших оное благородство аккурат в выгребную яму.
Вот потому я и выколачивал из окончательно
Пока же… Всё, хватит! Тошнит меня от атмосферы вокруг, переполненной ненавистью, страхом, страданиями и банальной вонью. Тюремные ж камеры, тут как ни крути, розами пахнуть не будет. Да и о поддержании мало-мальски приемлемой в моём понимании чистоты в подобном месте ещё не скоро дело дойдёт. Пора на свежий воздух, а потом к себе, во временные тут апартаменты. Не родной замок Святого Ангела, но за неимением лучшего… сойдёт.
Глава 5
Рим, август 1497 года
Благодать! В смысле, до чего же хорошо, когда наслаждаешься прогулкой по реке, находясь на открытой палубе небольшого прогулочного пароходика, да к тому же не просто возлежишь в подобии пляжного кресла, а ещё и более активным манером развлекаешься.
Б-бах! И следом за первым выстрелом второй, через очень малый период времени. Действительно быстрая перезарядка. И обе пули точно в цель пошли, что и было ознаменовано радостным девичьим криком. Лукреция, ну да, она в своём репертуаре. Как начала увлекаться стрельбой, так это самое увлечение никуда не делось. Обычные пистолеты, арбалеты разных модификаций, а теперь ещё и вот эта вот новинка. В массовое производство её не пустишь, но как отдельные образчики… Почему бы и нет в конце концов!
— Забавы твоей сестры, милый, они такие необычные для женщины.
— А вот тут уже ничего не поделать, — развёл я руками, тем самым показывая стоящей рядом и смотрящей на едва заметные речные волны Хуане, что это уже не лечится. — Результаты воспитания, примеры рядом в виде меня и Бьянки, общество наше же и нескольких кондотьеров, потом ставших опорой Италии. Иного из моей дорогой сестрицы вырасти и не могло. Чему я. собственно говоря, рад.
— Лукреция, Бьянка… А если среди наших с тобой детей будут и дочери, что с ними?
— Право выбора, родная, — ласково произнёс я. — Они будут его иметь. Смотреть, сравнивать. К чему потянутся, какой путь выберут, по такому им и идти. Тут главное никакого приневоливания. Да это не только к дочерям относится, но и к сыновьям. Взять хотя бы меня…
— Старшему сыну меч, второму сутану, — процитировала Хуана уже оставшийся в прошлом завет дома Борджиа. — Да, Чезаре, тебя церковь не удержала.
— Зато он удержал её, — вступила в беседу Лукреция, успевшая пальнуть из своей новой стреляющей игрушки ещё несколько раз и неизменно попадая по мишени, которой служила выброшенная за борт доска. — И не только удержал, но ещё и реформировал так, чтобы
Супруге, девушке до сих пор скромной и довольно богобоязненной, только печально вздыхать и оставалось. Никак не могла принять — привыкла то уже давно — что Борджиа и их ближнее окружение, особенно молодое поколение, совсем уж без пиетета относятся к делам духовным. Можно сказать, рассматривают с сугубо практической точки зрения, без какой-либо особенной сакральности. Разумеется, атеистов не водилось — я тоже им ни разу не являлся — но вот отношение к творцу и вообще понятию бога и его/их влиянию на мир вокруг… Тут встречалось разное, что совсем недавно считалось бы жесточайшей ересью в Риме, а теперь разве что в Авиньоне и тех краях, где признавали его духовную власть. В остальных же, продолжающих считать центром Святой Престол в Риме… Там могли лишь ворчать, урезонивать словами, но никак не тащить на костёр или даже в застенки «на доверительную беседу» в компании плетей, дыбы и прочего.
— Речные прогулки, — напомнила меж тем Хуана о нашем времяпрепровождении. — Обычно это небольшая галера или иное судно. Весла, парус… А тут ни то, ни другое уже не нужно. И к этому начинают привыкать. Больше, хотят тоже испытать подобное. Только этот… пепел.
— Потому труба далеко, потому и парусиной отгорожено всё для нашего удобства, — напомнила об очевидном Лукреция. — Но мы сейчас просто развлекаемся, а ведь готовятся другие корабли.
— Далеко им ещё до готовности.
От этого моего замечания сестрёнка лишь отмахнуться изволила. Дескать, нефиг хорошее настроение нарушать, я желаю малость помечтать о времени, когда корабли подобного типа будут не только по рекам ходить в качестве этакой диковинки, привлекающей всеобщее внимание, а использоваться повсеместно. Вот что тут сказать, моя вина. Раззадорил девушку рассказами о реально серьёзных перспективах, вот она и хочет их скорейшего воплощения в жизнь.
Хотеть, значить мочь? В какой-то мере так оно и есть, но вот относительно сроков, это она излишне оптимистична. Мало успешного испытания прототипа и ещё нескольких речных образчиков, подтвердивших качество парового движителя. Требовалась закладка на верфях иного типа корпуса, рассчитанного как раз на размещение паровой машины и колёсного движителя. Да, знаю, винт гораздо эффективнее и менее уязвимее в условиях военных действий. Только не та ситуация сейчас, ой не та. Чтобы осознать более высокую эффективность винта особо много не надо, достаточно минимальной модельки. А вот воплощение в жизнь в нормальных габаритах… Винт — это вам не гребное колесо, простое и незамысловатое. Тут сложностей как бы не на порядок больше. а посему… Посему не будем перепрыгивать через пару-тройку ступенек, пусть прогресс идёт классическим путём.
Вместо это лучше посмотрю на небо, послушаю плеск воды за бортом, ещё раз изучу чудасию, сотворённую по наброскам почтенного Леонардо да Винчи, таки да получившего желаемое, а потому испытывающий очередной и очень продолжительный прилив вдохновения.
Что получил великий Леонардо? Возможность не просто счастливой семейной жизни, но перевода её в законную грань. Ага, именно так и получилось, сумел таки долгим и упорным трудом во благо рода Борджиа показать и доказать уровень своей полезности не только мне — я это и без того знал — но и «отцу» и, что немаловажно, дому Трастамара. Иначе никак, ведь Изабелла, бывшая жена Джан Галеаццо Сфорца. герцога Миланского, была из неаполитанской ветви Трастамара, причём самой что ни на есть законной, находившейся до поры в очереди на престол. Величина в европейских политических раскладах. Это с одной стороны. С другой же — всего-навсего некий Леонардо да Винчи, человек известный как архитектор, оружейник, живописец, но происхождения крайне сомнительного, если не сказать больше. Ну а то, что дети от якобы Джан Галеаццо Сфорца на самом деле не несли в себе ни капли его крови — так на это предпочитали закрывать глаза. Неудивительно, учитывая, каким ничтожеством со склонностью к мальчикам был этот самый Джан Галеаццо.