Падение рая
Шрифт:
Первые залпы получились редкими из-за того, что им мешали стоявшие впереди некоторых самых мощных кораблей баржи с заложниками. Их никто уничтожать не приказывал, и неповоротливым кораблям пришлось маневрировать, чтобы выйти на линию огня и не повредить их.
Масса грузовиков, катеров, прогулочных яхт и прочих судов таяла буквально на глазах. Они гибли в жутких разрывах, говорящих о том, что все они под завязку забиты взрывчаткой и топливом. Но, несмотря на потери, все новые и новые кораблики через сферы огня и обломков прорывались вперед, словно злобная стая бешеных псов, не обращавших внимание на погибших собратьев,
Вот уже от всей лавины осталась едва ли половина, но их все равно было слишком много, в два, если не в три раза больше, чем у оуткастского флота. Правда, по тоннажности они были на порядок ниже, но последнее обстоятельство не имело никакого значения.
На таком близком расстоянии точность стрельбы увеличилась, и суда-камикадзе гибли сотнями, но заминка в самом начале с заложниками в баржах сделала свое дело, и появились первые тараны, которые нарастали словно снежный ком.
Катера прорывались к кораблям, врезаясь в них по три-четыре штуки, и многие из командиров в этот момент пожалели, что развернулись бортами, а не стреляли носовыми орудиями и не сбили эти чертовы баржи с чертовыми заложниками, будь они все прокляты.
Корабли горели. Многие из них сбивались с курса, и начинали безвольно дрейфовать, создавая опасность столкновения с другими кораблями, мешая им стрелять. Тем в свою очередь самим приходилось маневрировать, дабы не столкнуться с неуправляемыми собратьями, и этим лишь подставляя свои бока для камикадзе.
За всем этим с непроницаемым лицом следил адмирал-шах. К его флагману тоже чуть было не пробился катер-камикадзе, но его подбили практически у самого носа, и тысячи осколков корпуса барабанили по обшивке.
Вскоре все корабли-камикадзе погибли так или иначе, но потери оказались катастрофическими. Они бы не были такими ужасными, если бы это был бой с крейсерами противника. Но те остались в целости и сохранности, а Имперский флот нес потери.
– Они заплатят за это, – глухо проговорил Аслим Хусейн. – Они за это заплатят…
– Вас вызывает эмир…
– Да пошел он! – взорвался адмирал-шах. – Что с потерями?
– Считаем, мой господин…
Компьютерный принтер застрекотал, выплевывая ленту бумаги, одновременно отображая полученную информацию на экране, выдавая все новые и новые названия погибших и поврежденных кораблей.
– Ну?…
– Сорок два корабля, мой господин, – не веря своим глазам, читал полковник Чесмен, – полностью уничтожены. Среди них два авианосца «Хассан» и «Палестинец». Это не считая практически всех подбитых барж с заложниками.
У адмирал-шаха потемнело в глазах, погибло больше семидесяти тысяч человек, это опять-таки не считая заложников.
– Да хрен с этими баржами… Что еще?
– Примерно двенадцать сильно повреждены. Обширная разгерметизация и пожары. Я рекомендую встать на ремонт, мой…
– Твоих рекомендаций никто не спрашивает, полковник! Собрать эвакуировавшихся и продолжить движение!
– Слушаюсь, господин адмирал-шах, – склонился в полупоклоне полковник Чесмен.
81
Вот и Сатурн. Самая необычная планета в Солнечной системе, окруженная метеоритными кольцами, предположительно состоящими из разбившихся друг о друга спутников планеты.
Где-то в глубине сознания Аслим Хусейн подумывал о том, чтобы проскочить ее и направиться прямо к Земле, как советовал его брат эмир, но тогда бы он оставил эти сто пятьдесят кораблей у себя в тылу, а они отсиживаться не станут. Да и у Земли наверняка есть какие-то корабли, которые задержат его высадку до подхода этой части флота. Потому адмирал-шах со злостью наблюдал за новым сближением флотов. Он готовился разорвать противника в пух и прах.
«Хорошо хоть здесь эти неверные ничего не выдумали, – подумал Аслим. – И произойдет настоящее честное сражение».
Адмирал-шах знал, что силы примерно равны, несмотря на то, что его боевой флот превосходит противника по численности, но предыдущие столкновения сильно снизили боевую мощь кораблей. Некоторые из них двигались на одном только честном слове. Не говоря уже о потрепанном вооружении на половине судов.
Потому Аслим Хусейн проводил перестроение, чтобы максимально использовать боевую мощь всех кораблей, разворачивая их в сторону противника уцелевшими орудиями. Хотя он прекрасно отдавал себе отчет в том, что в запале схватки они снова смешаются в большую свалку, где ничего невозможно разобрать и каждый будет вертеться, как может, но, по крайней мере, на начальном этапе он постарается обеспечить наибольшее превосходство.
– Почему крейсер «Маллох» все еще не занял свое место согласно расписанию? – спросил адмирал-шах у полковника, будто тот мог все знать. – Запаздывает на четыре минуты.
– У него пробит правый двигатель, мой господин. Идет на семидесяти процентах мощности.
Впрочем, проблемы возникли не только у «Маллоха», но и у других кораблей. Они как могли быстро перестраивались из ряда в ряд, выходя на заданную им командованием позицию.
Наконец все корабли заняли свои места и стали поджидать противника, по старой привычке шедшего «свиньей».
Аслим Хусейн нервно поерзал в своем командирском кресле: еще никогда его шансы победить не были так низки. «Пятьдесят на пятьдесят», – мысленно подсчитал он.
– Мой господин, может, применим тактическое вооружение? – предложил полковник Чесмен, глядя на озабоченное лицо своего начальника. – Покончим с ними одним ударом.
– А смысл? Ну, шарахнем мы ядерной торпедой – и что? Нас самих контузит так, что ни о каком захвате Земли потом и речи быть не может. Тебе ли об этом не знать?… Мы только неверным услугу окажем. Тактическое вооружение лучше использовать по прямому назначению – по поверхности планет и их спутникам.
Флоты сближались, но перед тем, как войти клином в основную массу оуткастского флота, корабли Федерации рассредоточились, чтобы не стать легкой мишенью.
– Ну, вот и все… – сказал адмирал-шах, когда корабли землян врезались в построения Имперского флота и начался взаимный обмен ударами.
Земные корабли носились как угорелые, пользуясь своим преимуществом относительно оуткастских кораблей – отсутствием экипажа, совершая немыслимые маневры для кораблей такого класса. Ведь кораблям-роботам не приходилось думать о людях, о вредных для них перегрузках, у них нет отсеков, опасность разгерметизации которых могла уничтожить экипаж. В конце концов, они меньше по размерам опять-таки из-за отсутствия экипажа с так необходимым ему жизненным пространством.