Падение Стоуна
Шрифт:
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Возвращайся, как только сможешь.
У Стоуна, разумеется, был собственный экипаж — фиакры не для него. Очень удобный, хорошо защищенный от звуков и сквозняков внешнего мира.
— Обаятельная женщина эта графиня, — сказал я без какой-либо причины, кроме желания посмотреть, как он отреагирует.
— Несомненно, — ответил он.
— Очаровательная собеседница, — добавил я.
— Несомненно.
— И на удивление хорошо начитана.
Стоун посмотрел на меня внимательно.
— Поосторожней, мистер Корт.
—
— Я подумываю купить себе автомобиль. Недавнее новшество, — сказал он, пока мы громыхали по мостовой. — Когда-нибудь в таком катались?
Сдавшись, я покачал головой.
— Они воняют, они медленно ездят и часто ломаются, — продолжал он. — Думаю, у них большое будущее. Позор, что наше правительство упустило возможность сделать Британию ведущим их производителем. Мы подумывали начать производство — в малых масштабах, разумеется, — но отказались от этой идеи.
— Почему?
— Нет рынка сбыта. И не будет, пока правительство не позволит авто ездить быстрее четырех миль в час. Во Франции, в Италии они уже движутся со скоростью двадцати. Они идут вперед семимильными шагами, а нам приходится сидеть и смотреть. Кому захочется ездить со скоростью четыре мили, когда лошадь повезет быстрее? Мы не можем производить вещи, которые не станут покупать.
— Добейтесь изменения закона.
Он фыркнул.
— Не так просто. Люди думают, что бизнесмену достаточно щелкнуть пальцами, и правительство сделает как приказано. К несчастью, дело обстоит иначе. Чем больше правительству нужно голосов людей, которые вообще ничего не думают или не понимают, тем хуже оно становится.
— Возможно, оно боится, что погибнут люди.
— Оно боится, что погибнут избиратели. А они погибнут. Но каждый год лошади затаптывают сотни людей, а их скорость не ограничивают.
Он умолк на некоторое время, а экипаж двигался по улицам Парижа.
— Возможно, вам будет интересно узнать, — сказал он наконец негромко, — что я просил графиню фон Футак стать моей женой.
— Хорошо… я хотел сказать, мои поздравления, сэр, — произнес я в полнейшем изумлении. — Она?..
— Она просила неделю на раздумье. Полагаю, такова привилегия женщины, и уверен, она должна учитывать тот факт, что для нее это будет своего рода шаг вниз в глазах света. Так или иначе, мы на месте.
Я вообразил себе, как повар готовит для Элизабет обед, и задумался, а что сам буду есть сегодня вечером. Ничего изысканного, подумал я. Мне все еще не представился случай рассказать ей, что Симон больше не причинит ей неприятностей. Равно как и что ее неприятности стали теперь намного серьезней. Стоун меня ошеломил, но явно уже сожалел о своем доверии и не желал возвращаться к теме. Бедолага, подумал я. Я был уверен, что знаю, каков будет ее ответ. Она хотя бы проявила доброту, не расхохотавшись сразу, а сделав вид, что обдумает предложение. Но в настоящий момент поводов для смеха у нее было мало. Предложение Джона Стоуна развеется, узнай он содержание дневников, а если я не смогу найти Дреннана, он скоро узнает.
Стоун открыл дверь и первым вошел внутрь. И зажег свет. Ну разумеется, у него в конторе было электрическое освещение. Ему нравилось все современное. Даже столы, за которыми работали клерки, были столь же обтекаемыми, новыми и сконструированными с учетом эффективности.
— Вон туда. — Он повел меня через комнату, потом еще через одну и, наконец, в закуток с телеграфной машиной. — Не спрашивайте, как она работает. Я никогда ею не пользовался. Но это самая последняя модель, и, думаю, если нажимать туда, — он указал на клавишу, — а потом щелкнуть кнопки здесь, — он указал на ряд переключателей и кабелей, поднимавшихся над столом огромным технологическим утесом, — она будет передавать.
— О Боже, — сказал я. — Сомневаюсь, что у меня получится.
Я никогда раньше не видел подобной машины. Я понятия не имел, как она работает. Я осторожно нажал кнопку. Ничего не произошло.
— Кто обычно тут сидит?
Стоун пожал плечами:
— Откуда мне знать? Разве вам не полагается уметь с ней обращаться?
— Давайте откажемся от этой мысли, — наконец сдался я. Но у меня не было никакой другой на замену.
Стоун поджал губы.
— Единственным выходом было бы написать письмо и передать с кем-нибудь. Тут я могу посодействовать. То есть могу предоставить вам бумагу, перо, конверт и надежного человека. — Он посмотрел на часы. — Пожалуй, он сумеет поспеть на одиннадцатичасовой поезд. Если повезет, ваше письмо будет доставлено к ленчу в субботу. Если сможете найти кого-то, кому его доставить.
Он поглядел на мою удрученную мину.
— Чудеса прогресса, — сказал он. — Когда я был молод, дорога от Парижа до Лондона занимала почти двадцать четыре часа.
Я вздохнул.
— Значит, иного выхода нет. Тогда ладно. Напишу письмо.
Стоун кивнул.
— Поедем ко мне в отель, сделаете это там. Ксантос его отвезет. Когда закончите, передайте конверт ему.
Так я и поступил. Следующий час я провел в апартаментах Стоуна в «Отель дю Лувр», тщательно составляя письмо Уилкинсону, в котором излагал, что именно я обнаружил, что подозревал и что, на мой взгляд, следует предпринять. В последней части я выражался несколько туманно, поскольку, по правде говоря, понятия не имел, что может быть сделано. Даже будь Ксантос столь расторопен, как утверждал Стоун, времени было очень и очень мало. На то, чтобы найти владельцев «Барингса» и директоров Английского банка, потребуется время. Собрать их, выработать курс действий…
Стоуну, по всей видимости, пришла в голову та же мысль.
Он, подозревал я, тоже писал письма, впрочем, мне казалось, я знаю, что в них. Он хотел выйти на рынки с приказом продавать с раннего утра в понедельник, чтобы избавиться от как можно большего числа своих акций прежде, чем кто-то еще заподозрит, что может произойти. Конечно, я не мог его винить.
— И не потеряйте их, Ксантос, — сказал Стоун, отдавая письма своему секретарю. — Жизненно важно, чтобы они как можно скорее попали к Уилкинсону и Бартоли.