Падение Вавилона
Шрифт:
Тули оглянулся. Джобс шагнул вперед, поднял СВД, посмотрел – и сразу разочарованно хмыкнул:
– Китайская дрянь…
Тратить взрывчатку было жалко, Джобс разобрал винтовку, сунул затвор в карман – выбросит где-нибудь дальше по дороге, положил винтовку стволом на ближайший камень и прыгнул, чтобы согнуть ствол. Чем меньше здесь снайперских винтовок – тем больше парней отправятся домой живыми, а не в накрытых американским флагом гробах.
А вот Тули было не по себе. Это была его вторая командировка, и что в первой, что во второй он видел, что против них воюют такие вот пацаны, а за них – такие ублюдки, что и не выскажешь. Ничего удивительного в том, что как только из какого-либо населенного пункта уходят американцы – за ними бегут представители местной власти, а на их место приходит исламский комитет. А где этого не происходит – это не происходит потому, что руководитель местной администрации является главарем местной наркомафии и имеет возможность содержать гарантирующую
– Тули, Джобс, какого хрена встали?! – донесся по рации голос командира.
– Сэр, это Джобс. У ублюдка была СВД, мы ее уничтожили.
– Добро, продолжаем движение!
На сей раз в головной дозор выдвинули других, а им дали место в основной колонне. Боковых дозоров выделять не стали – полно мин и фугасов, подорваться можно в любом месте, в самом безобидном, в Кандагаре и окрестностях передвигаются только по руслам рек и ручьев, чтобы не подорваться. Так и шли – стволы «елочкой», вправо-влево, вправо – влево. А где-то привычно грохотал бой.
– Стоп! Всем внимание!
Дорога…
Дорога, ведущая в никуда. Дорога, ведущая туда, где не живут. Дорога, ведущая туда, откуда нет возврата…
Утро 30 июля 2015 года
Афганистан, провинция Нангархар
Пограничная зона
Майор Франтишек Вардак
Группа 601 чешских вооруженных сил
Эвакуационная площадка под номером один – она считалась основной – в плане операции называлась «зона Икс-Рей» и представляла собой довольно удачно расположенный в горах брошенный поселок. Кишлак. Тут не было местных, они сюда не шли, потому что водовод, кяризы были разрушены, и никакое сельское хозяйство вести здесь было невозможно. Зато этот кишлак не раз и не два удачно использовался спецназом в качестве перевалочной базы, убежища, где можно отсидеться, исходной точки для операций по ту сторону границы. Большинство американцев так далеко не забирались, американцы вообще опасались забираться по ту сторону границы, если одного из них на той стороне захватят живым или даже мертвым, но в состоянии, пригодном для опознания – в политическом плане это будет означать катастрофу. Только отчаянные чехи да интернациональные группы ЦРУ знали эту точку и использовали ее…
Майор Франтишек Вардак проснулся во тьме – тьме настоящей, не той, которая бывает ночью под открытым небом, а тьме непроницаемой, имеющей плотность, фактуру, вес. Такая тьма бывает в пещерах, шахтах, еще она бывает в степи, где даже малому свету от звезд не от чего отражаться и человек может запросто заплутать, отойдя по малым делам чуть в сторону. Но место, где проснулся майор, было не пещерой, не шахтой. Это был кяриз – оставшийся целым и дополнительно укрепленный отрезок подземного тоннеля, который сотни лет рыли трудолюбивые афганцы, чтобы провести воду в свое селение, а потом тяжелая бомба или несколько фунтов взрывчатки уничтожили плоды этих трудов. Воды здесь не было, но и в этом состоянии кяриз кое на что годился.
Хотя бы для того, чтобы дать немного сна уставшему майору чешских вооруженных сил, который не вылезает из боев вот уже семь лет.
Майор Франтишек Вардак сумел получить, возможно, лучшее военное образование, какое только возможно в мире – сейчас такого уже не получишь. В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году он, как молодой призывник двадцать второй воздушно-десантной бригады Чехословацкой народной армии, был направлен в рядах последнего в истории Чехословакии курса в Рязанское высшее воздушно-десантное училище, потому что больше готовить офицеров-десантников было негде во всей Организации Варшавского договора. Его он окончил – и вернулся в страну, которая стала совсем другой. Но любой стране нужна армия, любой стране нужна защита, неважно какая эта страна и как она называется. Двадцать вторая бригада после раздела Чехословакии была разделена, майор (тогда он еще не был майором) оказался в шестой группе специального назначения чешской армии, ее воссоздавали давние друзья Чехии, британцы – и поэтому в составе спецгруппы он оказался на курсах подготовки бойцов SAS и закончил и их. А с третьего года нового тысячелетия была создана шестьсот первая группа специального назначения чешских вооруженных сил, почти с самого начала она была переброшена в Афганистан для содействия американцам в операции Enduring Freedom. Командировки на войну длились по шесть месяцев – но майор почти не вылезал из Афганистана и отвоевал целых семь лет, если взять все его командировки, получив, наверное, самый большой стаж участия в боевых действиях во всех чешских вооруженных силах. Все дело было в том, что он был в числе тех немногих военнослужащих НАТО, которые имели советскую военную подготовку – а в Рязани в те времена преподавали офицеры, прошедшие Афганистан еще тогда и знающие, что к чему. Этот опыт, советский опыт восьмилетней тяжелейшей войны в этих горах, был просто бесценен, и майора тоже очень ценили. Ему не раз предлагали более высокую должность, с полковничьим, а в последнее время и генеральским потолком звания – но ему было комфортно именно на своей должности, должности командира ротной разведывательной группы специального назначения. На ней он и оставался, выслужив все возможные сроки и потолки званий.
Поднявшись со спальника, – он спал не в спальнике, а на спальнике, на голой, сырой и тяжелой земле спать было нельзя, простудишься за одну ночь, – майор пошел вперед по кяризу, согнувшись и ориентируясь только по памяти. Выход из кяриза был в колодце, там стояла лестница, которую они нашли здесь и не сочли нужным укреплять – и так была крепкой. Осторожно, – он всегда отличался осторожностью, – пробуя ногой каждую ступеньку перед тем, как перенести на нее свой вес, майор полез наверх.
Полевой штаб был расположен в одном из заброшенных домов, его пропустили безо всякого пароля, потому что знали. Он никого не увидел – но на самом деле дом прикрывал замаскировавшийся пулеметчик. В самом доме сидел Тодор, он дежурил у станции связи. Станция связи была спутниковая, предназначенная для того, чтобы при необходимости услышать позывные группы Ромео из Пакистана…
Майор хлопнул его по плечу – Тодор не видел вошедшего и не потому, что он был невнимателен, – просто майор умел ходить очень тихо. Тодор сдвинул наушник, чтобы слышать и рацию, и майора.
– Что у нас?
– Все то же, господин майор. Активность очень высокого уровня.
Эту активность спецгруппа, занимавшая позиции здесь вот уже несколько суток, обнаружила еще вчера. Но дело было в том, что группа подчинялась не объединенному штабу в Кабуле и не штабу южного регионального командования в Джей-баде, а напрямую спецпредставителю Директора национальной разведки США, то есть на время проведения операции была выведена из армейской командной вертикали. Ее позывных, по которым с ней можно было выйти на связь, не было ни в одной армейской базе данных, а сама группа во избежание расшифровки соблюдала режим радиомолчания, держа рацию на приеме. Возможность выхода группы на связь не предусматривалась почти что ни в каком случае, она должна была просто сидеть и ждать группу Ромео на хорошо знакомой точке. Но сейчас ситуация выходила такой, что, возможно, все предыдущие приказы уже не имели смысла. В Британии майора научили одному – инициатива пехотных командиров среднего уровня, находящихся на переднем крае обороны, не только важна – с ее помощью можно выиграть в самой безнадежной ситуации.
– Гус… – негромко сказал майор в пустоту, как будто ни к кому не обращаясь, – сбор унтер-офицерского состава. Немедленно.
Несмотря на то что никто не отозвался и не сказал «есть», майор знал, что приказ будет выполнен в точности.
– Докладывай. Пока не собрались остальные.
– Есть. Господин майор, у меня уже не хватает места в блокноте. Я отследил и записал больше двухсот новых абонентов, все это – только по нашему сектору. Происходит что-то очень масштабное. Все эти абоненты, работающие в нашем секторе, судя по всему, принадлежат к разным родам войск, разговаривают в основном на пушту. Но есть и еще группа абонентов.
Радист стремительно перелистнул страницы блокнота.
– Вот эти. Эти, господин майор, разговаривают на языке, который я не могу понять. Он кардинально отличается от английского. И этих абонентов – больше тридцати.
– Что это за язык?
– Я не знаю, сэр.
Майор немного подумал.
– Пошли условный сигнал «Зенит».
– Вас понял.
Условный сигнал «Зенит» означал, что «встречающая» группа просит группу «Ромео» выйти на связь при малейшей возможности. Встречающая группа, кстати, так и проходила в документах, как группа «Зенит». Сигнал «Зенит» отдельного ответа не требовал и сам по себе являлся чрезвычайным – потому что при его передаче раскрывалось наличие группы «Зенит» в районе, если у противника было какое-никакое пеленгующее оборудование, могли возникнуть серьезные проблемы.
Офицеры группы собрались быстро – Владимир, Эмиль, все – опытные, не один год воюющие профессионалы, Эмиль тоже закончил курсы подготовки SAS, причем лучшим на курсе – но никто не мог сравниться с уровнем подготовки и опыта с майором Вардаком.
– Господа… – майор Вардак не тратил времени на словоблудие, – происходит нечто такое, что выходит за рамки. В эфире – чрезвычайный уровень активности, сотни новых абонентов. Группа «Ромео-1» в назначенное время на связь не вышла, ее группа поддержки – тоже. Я принял следующее решение: делимся на две группы. Я – группа «Зенит-один», разведывательный патруль из четырех человек. Намерен продвинуться по дороге, выйти в долину и понять, что происходит. Возможно – установить связь с командованием, потому что наших позывных у командования коалиционных сил нет. Вы остаетесь здесь, занимаете оборону. На всякий случай вынесите резерв за пределы этой точки, резерв предлагаю возглавить Владимиру. Эмиль – ты возглавляешь группу, которая остается здесь и ждет группу Ромео. В случае нападения – приказ прежний, отвечать огнем. Мой контрольный срок возвращения – завтра, в пятнадцать ноль-ноль. На связь выйду только в критической ситуации. Если здесь оставаться будет больше нельзя – отступаете на точку «Запад один», в критической ситуации – постарайтесь прорваться к базе Омега-Браво, она примерно в четырех километрах на юго-западе. Там должны быть американцы. Вопросы?