Падение Запада. Медленная смерть Римской империи
Шрифт:
В годы правления Валента несколько разбойников в Сирии выдали себя за государственного казначея и его охрану. Замаскировавшись таким образом, они вошли в город в конце дня и открыто заняли дом видного аристократа, объявив, что он осужден императором. Они разграбили дом и перебили всех оказавших сопротивление слуг, а затем еще до рассвета группа покинула город. Беспардонные действия налетчиков свидетельствуют о повсеместном уважении к представителям императора и страхе перед ними. Что до шайки, о которой мы упомянули, то какое-то время ее дела шли успешно; бандиты жили в роскоши. В конце концов императорские войска нашли их и перебили всех, включая их сыновей, дабы те не выросли разбойниками{345}.
Такие махинации с использованием атрибутов императорской власти были исключительно редки (хотя и производили большое впечатление). Однако контроль над настоящими чиновниками требовал бесконечных усилий и представлял собой чрезвычайно трудную задачу Занятие той или иной должности позволяло получить соответствующие привилегии.
Ни один император не мог знать всех своих чиновников и уже тем более следить за всеми их действиями. Они могли отклоняться от правил или даже вовсе их нарушать, а императору это так и не становилось известно. В связи с этим дополнительно назначались чиновники, основная задача которых состояла в том, чтобы наблюдать за действиями коллег и доносить о них. Главную роль среди них играли так называемые агенты (agentes in rebus); сходную задачу зачастую также выполняли старшие секретари (notarii). Ни те, ни другие не пользовались популярностью ни у других чиновников, ни у широкой публики — в особенности у богатых и известных людей, которые могли ожидать проверки в первую очередь. В основном императоры относились к ним хорошо, так как считали, что те помогают им более эффективно контролировать их же администрацию. Констанций II значительно увеличил их численность, в особенности за счет агентов. Юлиан уволил многих из них, предав гласности этот шаг, но после его смерти их численность вновь быстро выросла. Подобные представители власти могли расследовать конкретную проблему и сообщить о результатах непосредственно императору. В лучшем случае это давало ему точную информацию о проблемах, возникших на отдаленных территориях, и позволяло вынести компетентное решение. Предполагалось, что информация агентов будет адекватной. Но здесь неизбежно возникала возможность ошибки, равно как и намеренного обмана{347}.
В 360-х годах земли вокруг Лептис-Магна — родного города Септимия Севера — постоянно подвергались нападениям со стороны кочевых племен, обитавших за границей. В результате городские власти казнили одного из представителей племенной знати, обвинив его в разбоях. Городские магистраты обратились за помощью к командующему местными военными силами (comes) по имени Роман. Последний собрал несколько отрядов comitatenses, а затем потребовал четыре тысячи верблюдов, а также фураж и пищу для воинов у городских властей. Общины обычно помогали войскам в деле обеспечения их тягловым скотом и пищей, но размер требуемой помощи был необычайно велик. Маловероятно, что городские жители могли немедленно предоставить столько животных или что войско Романа действительно нуждалось в них. Вероятно, он хотел извлечь некоторую выгоду для себя — либо продать основную часть верблюдов, либо получить взятку в качестве компенсации того, что недодадут ему городские власти. Магистраты Лептис-Магна наотрез отказались выполнить его требования, так что Роман подождал с месяц и затем распустил армию, оставив город на произвол судьбы. Набеги продолжались. Как обычно, они, по-видимому, были не слишком масштабными, и сельскохозяйственные угодья близ города скорее несли урон, нежели уничтожались. Однако жители Лептис-Магна возмущались, видя, что армия не желает их защищать. Группа представителей местной знати отправила посольство к Валентиниану; в конце концов оно получило аудиенцию у императора в Милане. Роман изложил события по-своему, и его родственник — высокопоставленный чиновник при дворе — убедительно представил ее императору.
Поначалу ничего не предпринималось, но когда до двора дошли сведения о новых, более серьезных набегах, Валентиниан решил расследовать дело и дал соответствующее задание служащему по имени Палладий, который и так собирался ехать в Африку, чтобы раздать войскам жалованье. Последнее дело было неотложным: начать следовало с него, а уж потом проводить расследование. Палладий заключил тайные соглашения с командующими
Лишь годы спустя истина все-таки выплыла наружу после восстания африканских племен, вылившегося в конце концов в попытку узурпации. Роман потерял доверие верховной власти, поскольку спровоцировал этот эпизод, и попал под арест. Среди его бумаг нашлось письмо от Палладия, пролившее свет на их тайный сговор. Бывший служащий к тому времени вышел в отставку. Его арестовали, но, находясь ночью в храме во время праздника, он обманул бдительность своих стражей и повесился. Несколько участников посольства скрылись и благодаря этому избежали жестокой кары, на которую их обрекли. Теперь, когда тех, кто поддержал версию Романа и Палладия, разыскали и наказали, они выступили в роли свидетелей{348}.
Вся эта грязная история продолжалась более десяти лет. Она в полной мере обнажила зависимость императора от его представителей, а также трудности выяснения того, что на самом деле происходило в провинциях. Император знал далеко не обо всем, а рост бюрократии, пожалуй, дополнительно сокращал его кругозор, поскольку вся информация «фильтровалась» и «очищалась», прежде чем доходила до него. Жестокость, с которой отреагировал император — как в случае с послами и их сторонниками, так и в конечном итоге с заговорщиками, когда все открылось, — была типичной для IV века; она свидетельствовала о том, что римский мир очень изменился по сравнению со временами Ранней империи. В I и II веках общины в провинции могли привлечь непопулярных наместников к суду по истечении срока их полномочий. Они могли выиграть или проиграть дело (нескольких предшественников Плиния Младшего в Вифинии признали виновными), и исход процесса мог быть справедливым или несправедливым, но в худшем случае неудача для них оборачивалась лишь потерей денег и сил. Никого не казнили и не лишали языка, если дело оказывалось проиграно{349}.
Скандал, связанный с делом Романа, был исключительным событием. Коррупция такого масштаба не затрагивала всю администрацию империи, и в конечном итоге процесс, как и следовало, закончился арестом заговорщиков. Но многие современные исследователи, подогреваемые непреходящим желанием представить империю IV века в наиболее выгодном свете, слишком охотно отмахиваются от этого эпизода. Он ясно показывает, что бывало возможно в те времена, и хотя справедливо было бы заметить, что поведение, которое с современной точки зрения следует оценить как коррупцию, для римлян было вполне приемлемым — просто Роман и Палладий зашли слишком далеко. И главное, что явствует из него, — это то, насколько плохо функционировало правительство. Мало того что исходная проблема — набеги разбойников — осталась не разрешена: император не мог даже точно узнать, что же именно произошло{350}.
Система управления соответствовала почти всем требованиям императоров. Она позволяла использовать значительные ресурсы для обеспечения армии. Ее сложная структура и распределение ответственности также обеспечивали им защиту от узурпаторов. Сама бюрократия неуклонно приближалась к тому, чтобы зажить собственной жизнью. Ведомства могли бороться между собой за власть, но их размеры редко сокращались на долгое время. Чиновники делали карьеру, чтобы сколотить состояние, добиться престижа, почестей и привилегий. Эффективное управление империей представляло собой слишком туманную цель как для отдельных чиновников, так и для ведомств. Учитывая свойства человеческой натуры, следует признать, что подобная цель отстояла слишком далеко от более насущных стремлений официальных лиц: Правительство империи более или менее справлялось с тем, что требовалось от него изо дня в день в деле управления страной. В последние годы правления Валента, когда возникла необходимость совладать с ситуацией кризиса, он показал себя в куда менее выгодном свете.
Глава тринадцатая.
ГОТЫ
Высоко поднявшееся солнце… палило римлян, истощенных голодом и жаждой, обремененных тяжестью оружия. Наконец под напором силы варваров наша боевая линия совершенно расстроилась… Одни падали неизвестно от чьего удара, других опрокидывала тяжесть напиравших, некоторые гибли от удара своих товарищей… Император, находившийся среди простых солдат, как можно было предполагать — никто не подтверждал, что сам это видел или был при том, — пал, опасно раненный стрелой, и вскоре испустил дух; во всяком случае, труп его так и не был найден.
Рассказ Аммиана Марцеллина о катастрофе при Адрианополе{351}