Падение
Шрифт:
Кровь стучит, как отбойный молоток. Адреналин ушел, мое тело пустеет, каждый мускул обмяк и дрожит.
Джастин делает несколько глубоких вдохов. Его челюсть двигается, мышцы напрягаются.
— Джастин…
Когда его кулак касается стены на кухне, я подпрыгиваю.
Второй удар вызывает трещину в гипсокартоне, и он останавливается, только когда на стене появляются пятна крови.
— Черт, — шепчет он, пожимая свою руку.
— Джастин, — снова говорю я хриплым голосом. — Остановись.
Его
Не говоря ни слова, он идет к холодильнику и достает пакет замороженного горошка. Он молча заворачивает их в кухонное полотенце и встает передо мной, слегка наклонив голову и прижимая компресс к моей щеке. Я вздрагиваю от прикосновения мешка со льдом, и его рука ложится на другую щеку, мягко обхватывая голову. Его лицо напряжено, он притягивает меня ближе и обнимает. Вес его тела заставляет меня чувствовать, что я наконец-то могу дышать.
— Прости, — тихо говорю я.
Джастин не отвечает.
— Мне очень жаль.
Вздохнув, Джастин говорит:
— Я знаю.
Я кладу голову ему на грудь.
— Это еще не конец, — шепчет он, крепче обнимая меня. — Мы поговорим об этом, и ты мне все расскажешь.
Я киваю.
Его рука медленно скользит по моей спине длинными, успокаивающими движениями.
— Я чертовски зол сейчас.
Я снова киваю. Не знаю, как долго мы стоим там, но через некоторое время Джастин наклоняется и берет меня за руку.
— Пошли.
Молча, Джастин ведет меня в ванную, где очень медленно, он снимает с меня слои одежды, бросая их к нашим ногам. Мышцы шеи и плеч болят, а пульсация крови за опухшим глазом так болезненна, что хочется плакать.
Когда я в одном нижнем белье, Джастин нежно обхватывает мои щеки, поднимая мой взгляд к себе.
И целует. Целомудренно. Нежно.
Слезы катятся по моим щекам, молча, смешиваясь с его вкусом. Я стараюсь не чувствовать руки Алека на себе, когда закрываю глаза, но все равно, кожа покалывает от страха.
Как будто почувствовав это, Джастин отстраняется, большими пальцами смахивая слезы с моего подбородка.
— Садись, — говорит он.
Мои мышцы болят так сильно, все, что я могу сделать, это стоять и позволить горячей воде течь по моему телу. К счастью, через несколько минут Джастин отодвигает занавеску, выключает кран и осторожно помогает мне выйти.
Все еще дрожу, Джастин ведет меня в спальню.
Потянувшись, он стягивает футболку, прежде чем протянуть ее мне, чтобы я просунула руки. Он отворачивается, когда я роняю полотенце. Футболка доходит до середины бедра, всё ещё теплая от его кожи.
— Давай, — требует он, указывая на кровать.
Шатаясь на коленях, я откидываю простыни и проскальзываю внутрь.
Чернильная
Я закрываю глаза, наслаждаясь ощущением близости, ощущением безопасности в его объятиях.
— Поговори со мной, — шепчет он, когда мои глаза закрываются.
Я хмурюсь, моя голова уже заполнена картинками сна, тело поет, мышцы расслабляются.
— Я так устала.
Его пальцы скользят по моей скуле.
— Понимаю. Ну пожалуйста.
Вздохнув, я тянусь к его пальцам, нежно целуя их, прежде чем сжать в кулак.
— Что ты хочешь знать?
Мгновение он молчит.
— Расскажи мне, как родился Коди.
Хоть и я устала и так подавлена, что мне хочется плакать, я не могу не улыбнуться.
— Коди родился в четверг вечером, на три недели раньше срока, — я зевнула, прикрыв разинутый рот рукой.
— И как всё прошло? — спрашивает Джастин.
— Отлично, — отвечаю я. — У меня начались схватки в два часа ночи. Почти до смерти напугала отца.
— Как звали твоего отца?
— Тони.
— Ох. Значит, ты напугала Тони. И что потом?
— Больница, — я невнятно говорю. — Остальное как в тумане, — у меня такое чувство, будто свинцовые гири закрывают глаза. — Только что я тужилась, а в следующую минуту у меня на руках маленький мальчик.
Джастин усмехается.
— Он плакал?
— Нет, — говорю я, слегка качая головой. — Но Тони плакал. Как ребенок.
Мы оба замолкаем на мгновение, а затем его губы прижимаются к моей щеке.
— Останься со мной, Скарлет. Не спи, пожалуйста.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь открыть глаза.
— Коди посмотрел на меня своими голубыми глазами, и я поняла, что никогда не полюблю другого человека так же сильно. Самый тихий ребенок, который у них когда-либо был, сказали медсестры. Они наблюдали за ним всю ночь, ожидая, что он заплачет, но он не плакал, — Джастин улыбается, выглядя почти гордым. — Ни разу.
— Что сказал отец Коди, когда ты рассказала ему?
— Эрик? Он сказал «ладно».
— Ладно?
Я киваю.
— Он сказал «ладно» и повесил трубку.
— Идиот.
Мне удается слегка улыбнуться.
— Да.
Тыльная сторона пальцев Джастина касается моей щеки.
— Как ты себя чувствуешь? Болит? Еще льда?
— Нет. Просто останься со мной. Это все, чего я хочу.
Его щека касается раковины моего уха, когда он шепчет:
— Я никуда не уйду.
Я тянусь к нему, мои губы ищут его. Джастин смеется, нежно целует меня.