Падение
Шрифт:
– Но не настолько же… – мягко сказал Мэл.
Рикали пожала плечами и гордо вскинула голову, так что ее густые волосы рассыпались:
– Он не жаловался.
– Я выглядел более чем убедительно, – тихо сказал Грозный Волк Мэлдреду. – Зато все шло как по маслу… До последнего момента. Если бы я только сообразил, что они сразу пойдут за своим покойным…
Мэлдред усмехнулся и тоже понизил голос;
– На твою долю выпала самая трудная часть плана. Мы-то грабили закрытые лавки – там никого не было, знаешь ли. Кроме того, это приключение дало возможность острее почувствовать жизнь, а я это ценю.
Они миновали милю за милей, пока солнце неуклонно ползло по синему небу к зениту, нагревая воздух. Наконец стало слишком жарко. К счастью, острые глаза Рикали заметили небольшую рощу, где деревья и трава были зелеными – для Кхура такое было настоящим оазисом. Сначала девушка решила, что это мираж, и некоторое время неистово моргала, каждую минуту ожидая, что роща исчезнет, но тут увидела ворона. Он взмыл в небо, превратившись в черную точку на фоне солнца, и сразу же начал снижаться, пока не исчез среди деревьев. Рики послала лошадь к роще, впопыхах выпустив повод второго коня. Впрочем, тот, измученный жарой не меньше путников, не собирался отставать. Едва въехав в тень, Рикали спешилась, позволяя усталой лошади отдохнуть от невеликого веса, и повела животное к речке, которая лениво текла со склонов Халькистовых гор, петляя меж деревьев.
– Наконец-то тень, – прошептала она, помогая Несуну слезть на землю и наблюдая, как лошади утоляют жажду.
– Я не против небольшого отдыха, – признался Дамон.
– Кто бы спорил, – бросил Мэлдред через плечо. – По крайней мере, лично я сейчас на дебаты не способен, – Он спешился и повел лошадь к воде, – Эта речушка наверняка впадает в Тон-Талас, – пробулькал силач, припав к благословенной влаге. – А это, к твоему сведению, знаменитая река, которая протекает через Кхур и лес Сильванести, а потом впадает в Тон-Ришас и уже после заканчивает свой путь в болотах по другую сторону Халькистовых гор.
– Смотри, речка-то наполовину пересохла, – заметил Дамон, указывая на ил и мелкие камешки, скопившиеся ниже линии берега. – Остается только радоваться, что она не высохла полностью.
Мэлдред оторвался от воды и помотал головой, разбрасывая брызги с мокрых волос, затем скинул сапоги и вошел в ручей. Постояв так несколько минут, всей фигурой выражая полное блаженство, он снял с пояса два пустых бурдюка, согнулся над потоком и принялся их наполнять. Когда Дамон тоже зашел в воду, Мэл передал ему третий бурдюк.
– Если хочешь пить, пей из этого – так удобнее, – посоветовал он. – Только позаботься, чтобы потом и он был наполнен, иначе останемся без питья.
– Спасибо, – улыбнулся Грозный Волк.
– Бывший друг! – вдруг заявила Рикали, прерывая их разговор. Она уперла руки в бока и склонила голову к плечу, словно читала нотацию непослушному ребенку. – Бывший! Твой. Бывший. Друг.
Дамон открыл было рот, чтобы ответить, но тут понял, что совершенно не понимает, о чем говорит Рикали, поэтому ограничился тем, что поджал губы и сделал вид, будто полностью занят изучением нависающих над водой ветвей. Переспрашивать он тоже не стал – решил, что рано или поздно она сама объяснит.
– Это я про рыжую соламнийку. Пока мы ехали, я все думала, думала… И знаешь, решила, что она была твоим другом. Понимаешь? Такие вредные типы, как эти рыцари, не прощают воровства или убийства. Теперь она твой враг.
– Но я никого в городе не убил, – сказал Дамон, рассеянно перебирая густую гриву своего жеребца. – Кстати, мог бы. Но, заметь, не убил, – добавил он.
Рикали пожала плечами и, убедившись, что Грозный Волк посматривает в ее сторону, изящными движениями скинула маленький заплечный мешок, потом плащ, а потом и короткую тунику, выставив на всеобщее обозрение свою изящную светлокожую фигурку. Она медленно вошла в речку и принялась плескаться, уделяя особое внимание лицу: старательно смыла краску для век, которая измазала ее личико.
– В городе погибло много гномов, Дамон Грозный Волк, – сообщила девушка между делом, поднимая наполненные водой ладони к пышным волосам. – И некоторые рыцари, хоть и не соламнийцы. Думаю, не имеет значения, от чьей руки они пали. Смерть есть смерть. Но именно ты оказался в центре этой заварушки. – Рикали заплела волосы, продемонстрировав заостренные уши, говорившие о том, что в ее роду не обошлось без эльфов, и занялась мытьем, брызгаясь и фыркая. – Между прочим, от тебя тоже пахнет. Так что советую искупаться.
– Несомненно, – мягко ответил Дамон, оставил на берегу сапоги, новый меч, а также то, что осталось от его штанов, и присоединился к девушке. – Я просто обязан это сделать.
Сперва вода коснулась его икр, затем бедер, наконец, Грозный Волк зашел настолько глубоко, насколько было возможно, погрузившись до пояса. Рикали засмотрелась на его мощный торс, покрытый, кроме следов ее ногтей, множеством шрамов, некоторые из которых были получены так давно, что стали почти незаметны.
Полуэльфийка погладила царапины пальчиками с остро отточенными ногтями, покрытыми толстым слоем черного лака, который казался еще темнее на фоне ее белой кожи.
– Они заживут, милый, – выдохнула она хрипло, и пальцы, порхающие над царапинами, задрожали. – Ведь ты был не против этого… – Девушка поцеловала длинный шрам на груди Грозного Волка; ее бледное лицо и светлые волосы казались прозрачными по сравнению с его загорелой, бронзовой кожей.
– Все заживает, Рики, – откликнулся он нежно.
Тем временем Мэлдред осматривал лошадей, громко комментируя:
– Все хороши, но эти два жеребца просто прекрасны – высокие, мускулистые! Если мы решим их продать, то выручим неплохие деньги.
Несун ходил за Мэлом хвостом, притворяясь, будто внимательно слушает силача, и поминутно извиняясь, поскольку опасался, что напарник в любой момент спросит с него за пожар, устроенный в конюшне.
Когда Мэлдреду это надоело, он внимательно посмотрел на Несуна, сморщил хищный нос, словно принюхиваясь, и бросил:
– Между прочим, от тебя тоже отвратительно пахнет, Так что советую помыться.
Несун судорожно замотал головой, всей своей крошечной фигурой выражая нежелание купаться, но Мэл одной рукой поднял его за шиворот, вытряхивая из одежды, а другой отбросил в сторону хупак.