Падение

Рейб Джейн

«Получается, что это означает присутствие драконьей сущности, – размышлял Дамон, прислушиваясь к ощущению. – Ведь потомки – создания драконов».

Но на долгие раздумья времени не было, и Дамон полностью погрузился в битву. Он сжал челюсти и, сильно размахнувшись, опустил клинок на голову твари. Магическое лезвие легко рассекло кость и мозг потомка. Быстро выдернув меч из раны. Грозный Волк отбежал в сторону, поскольку тварь начала таять, превращаясь в облако кислоты, дождем оседавшей на землю.

Бывший рыцарь направился к

меньшей шахте, откуда лезло совсем уж бесформенное чудовище.

– Отвратительно! – прошептал он, поскольку эта тварь были еще страшнее, чем остальные потомки.

Ее голова сидела на толстой шее, обвитой, словно канатами, набухшими венами, крылья были дряблыми и обвисшими: одно зубчатое, как у летучей мыши, другое – скругленное и более длинное, чем первое. У потомка было три руки – третья росла справа, из верхней части плеча, и была маленькой, лишенной чешуи, как будто принадлежала кендеру или гному. Глаза мерзкой твари были огромными и громоздились чуть ли не на переносице широкого плоского носа. Хвост существа был длиннее, чем у других потомков, и заканчивался змеиной пастью.

– Чудовище! – сплюнул Дамон.

Отвратительная тварь, очевидно, была создана тем же способом, что и остальные потомки, но, видимо, была жертвой неудачного опыта. Грозный Волк решил, что Сабл при создании существа использовала не людей, а эльфов, гномов и кендеров, и подумал, что больше никто из драконов-владык не позволил бы себе оставить в живых таких уродливых тварей, как это сделала Онисаблет.

– Ты следующий, – прорычал Грозный Волк, бросаясь на существо, но Фиона оказалась ближе и ударила первой.

Меч девушки описал дугу над ее головой и срубил третью, маленькую руку чудовища. Тварь кинулась на Фиону, неистово молотя ее оставшимися руками, но когти чудовища оказались бессильны против соламнийских доспехов.

Пока Дамон разыскивал новую цель, он увидел, что Фиона высоко вскинула меч и разрубила ключицу уродливого потомка. Раздался отвратительный хруст, и девушка отвернулась, спасая глаза, поскольку из раны брызнула кислота. На мгновение взгляды Соламнийского Рыцаря и бывшего Рыцаря Тьмы встретились, и каждый прочитал в глаза другого одинаковый гнев и жажду битвы.

Не говоря ни слова. Грозный Волк повернулся и побежал к Мэлдреду. Пока наемники-людоеды расправлялись с оставшимися потомками, силач расспрашивал одного из рабов.

– Сколько в шахтах? – Он произнес эти слова на людоедском языке, но они были достаточно простыми, чтобы Дамон смог понять, о чем говорит Мэлдред. – Сколько? – Раб не отвечал. – Хозяева, – пояснил силач. – Ваши хозяева. Сколько их в шахтах?

Раб что-то пробормотал, но так тихо, что Грозный Волк за шумом битвы ничего не услышал.

– Десять потомков там, – объяснил силач другу на общем языке, указывая на меньшую шахту. – И еще дюжина, и несколько драконидов – в большой. – Он кивнул на глубокую яму. – Мы с Фионой возьмем большую шахту на себя.

Дамон нахмурился.

Со своим магическим мечом он бы справился с любыми потомками и драконидами, да и с любой другой мерзостью, которая могла обнаружиться в шахтах, лучше, чем кто бы то ни было другой. Какое-то мгновение в нем боролись два противоречивых желания – взять на себя выполнение более трудной задачи или же пойти туда, где безопаснее. Перевесило второе.

– Хорошо, – ответил Грозный Волк. – Тогда мы с Ригом возьмем на себя малую шахту.

Мэлдред кивнул.

Мореход, расталкивая наемников-людоедов, минуя застывших, словно пораженных столбняком рабов и корзины с рудой, пробивался к Фионе, которая только что уложила еще одного монстра. В одной руке у него бы длинный меч, в другой – сразу три кинжала.

– Леди-рыцарь! – крикнул Мэлдред, выбегая ему наперерез. – Мне нужна твоя помощь!

Девушка обернулась и, увидев силача, поспешила к нему, не замечая Рига или не обращая на него внимания. Мореход с отвращением посмотрел, как она мчится на зов Мэлдреда, и хотел было последовать за ней, но тут увидел, что из меньшей шахты появились еще две темные фигуры – потомок и третий монстр. Он тряхнул головой и побежал к ним – только суглинок взметнулся из-под ног.

Размахнувшись, Риг метнул три кинжала, и все они нашли свою цель, погрузившись по рукояти в грудь монстра и превратив его в облако кислоты. Но на него уже наступал потомок.

Соламнийка не слышала ни звуков сражения, ни воинственных криков людоедов-наемников – для нее существовал только голос Мэлдреда. Силач объяснил, подкрепляя слова жестами и не отводя глаз от лица девушки:

– Леди-рыцарь, мы с тобой рискнем пойти в большую шахту.

Пока он излагал свой план, из отверстия появился еще один потомок, но Дамон снес его рогатую голову прежде, чем тот сумел вылезти полностью.

– Там, внизу, много людоедов и людей, – закончил силач свой монолог. – Мы должны перебить потомков и освободить рудокопов. Дамон и Риг пойдут в другую шахту, а наемники останутся здесь, чтобы прикончить любых тварей, которых минуют наши с тобой мечи.

Соламнийка кивнула, глядя ему в глаза.

– Все будет как ты хочешь, – сказала она.

– Где твой боевой дух, дорогая? Ты слишком легко соглашаешься с моими словами, – заметил Мэлдред, впервые жалея о том, что снова навел на девушку чары.

Он взял соламнийку за руку и повел ее к отверстию в земле. Скоро они уже спускались по веревкам.

Дамон бежал к шахте, уходящей вглубь холма, размахивая на ходу мечом, чтобы привлечь внимание Рига. Мореход только что расправился с потомком, и его кожа была покрыта волдырями в тех местах, где на нее попала кислота, а от рубахи, разодранной когтями твари, остались одни лохмотья, но плечи Мер-Крела были расправлены, а в глазах – ни следа усталости. Он оглянулся, увидел, что девушка и Мэлдред спускаются в шахту, и закричал: