Падение
Шрифт:
Дамон сосредоточился на мече, осторожно поглаживая кончиками пальцев гарду в виде птичьего клюва. Он ожидал, что почувствует магическое покалывание, исходящее если не от эфеса, то хотя бы от лезвия. Этот признак, характерный для всех артефактов, у Убийцы Червей должен был проявляться особенно сильно, если верить легендам о том, какие мощные чары были на него наложены. Однако по ощущениям меч ничем не отличался от любого другого оружия, которое Грозному Волку доводилось держать в руках. Убийца Червей был обыкновенным мечом, если не считать великолепной балансировки.
«Может быть, надо прочитать эльфийскую надпись? –
– Убийца Червей… – тихо сказал он. – Избавитель…
Но меч по-прежнему оставался холодным и равнодушным. Дамон удивился. Ему приходилось иметь дело с магическим оружием, которое слегка вибрировало, когда его брали в руки, но, чтобы не было никаких проявлений… И тут Грозный Волк что-то почувствовал. Легкое прикосновение чужой мысли на самом краю сознания. Дамону показалось, что меч слышит его. Бывший рыцарь закрыл глаза, чтобы никакие предметы и звуки, особенно хриплое дыхание Доннага, не мешали ему концентрироваться. Теперь во всем мире существовали только двое – он и меч. Металл под руками Дамона стал холодным, потом чуть потеплел.
– Убийца Червей… – повторил Грозный Волк.
«Что ты ищешь?» – пришел ответ.
Дамон распахнул глаза и воззрился на клинок, не понимая, действительно ли он слышал эти слова, или они были лишь игрой его воображения. Он оглянулся на Мэлдреда. Силач внимательно следил за Доннагом, иногда поглядывая на друга. По его лицу не было заметно, чтобы он что-нибудь услыхал.
«Что ты ищешь?»
Грозный Волк с трудом сглотнул, мысли одна за другой вихрем проносились в мозгу, но все они сводились к одному: как проверить меч Таниса Полуэльфа?
– Убийца Червей, какая вещь в этой сокровищница самая ценная?
«Здесь многое имеет немалую цену, – думал он тем временем. – А вон та корона, наверное, и вовсе не имеет. Но что из этого дорого по-настоящему?»
Меч молчал; в сознании Дамона не послышалось никакого голоса, не возникло никакой картины. «Возможно, я просто вообразил, что он говорил со мной, – подумал Грозный Волк. – Это же надо было – разговаривать с мечом! Я просто устал. Очень устал. Никто со мной и не думал говорить – это плод воспаленного воображения».
Дамон видел, что Мэлдред и Доннаг внимательно смотрят на него, причем на лице последнего застыла гримаса ужаса. Вождь очень боялся, что если Грозный Волк в ближайшее время не убедится, что это тот самый меч, то просто убьет его.
Стоило Дамону посмотреть на Вождя, как тот быстро отвел глаза, но бывший рыцарь уже истолковал испуганный взгляд людоеда по-своему: Доннаг снова обманул его, это не Убийца Червей. Конечно, меч соответствовал описанию, которое дал ему старик из Кортала, но все же мало походил на зачарованный. Не было в нем того, изящества, которое было присуще известным Грозному Волку магическим артефактам. «Неужели подделка? – подумал он. – Но даже если и так, то Вождь, скорее всего, и сам об этом не знал. А может, его убить? Меня не касается, было ему известно про обман или нет. Вот этой самой подделкой и прикончу».
Дамон вздохнул и пошел вперед, все еще раздумывая, стоит ли оставлять людоеда в живых. Впрочем, меч он все равно собирался оставить себе хотя бы потому, что клинок был прекрасно сбалансирован. Оставалось найти подходящие к нему по размеру ножны, желательно богато украшенные.
Грозный Волк направился к стене с оружием, но внезапно будто споткнулся и замер на месте – его ладонь, сжимающая
«То, что ты ищешь».
«Опять слова. Интересно, только я слышу? Или Доннаг и Мэлдред тоже? Может быть, это все-таки лишь игра воображения?» Думая так, Дамон сделал шаг, потом другой и пошел за мечом, словно лозоходец – за лозой.
– Дамон? Что ты делаешь? – раздался полный любопытства голос Мэлдреда.
– Смотри за людоедом! – откликнулся тот. Силач развернулся, так чтобы наблюдать и за Доннагом, и за Дамоном, хоть и знал, что за Вождем уже можно не приглядывать – людоед был полностью сломлен. Он словно прилип к своему месту, следя за действиями Грозного Волка.
Дамон остановился – его обступили густые тени, почему-то показавшиеся Грозному Волку зловещими. Он стоял в нише, заставленной позолоченными вазами высотой в рост человека и изящными статуэтками эльфов и эльфиек. Приглядевшись, Дамон понял, что они выполнены с удивительным мастерством и, будь здесь побольше света, дух бы захватывало от красоты. Его рука оставалась холодной и сухой, словно гарда меча была сделана изо льда. Ощущение казалось еще более странным, поскольку все остальное тело Грозного Волка было разгорячено летней жарой и покрыто потом. Ему показалось, что меч тянет его дальше вперед. Дамон сопротивлялся несколько мгновений, вздохнул поглубже и последовал за Избавителем. Оказалось, что ниша – это вовсе не ниша, а еще одна маленькая камера. Вглядевшись в темноту, он заметил свисающие с потолка ручные кандалы на цепи, которые были слишком велики и висели слишком высоко, чтобы предназначаться для людей, а приглядевшись пристальнее, Дамон понял, что они слишком велики и для людоедов. Здесь ценностей было значительно меньше, но все они представляли собой произведения искусства, и, если бы не темнота, он не преминул бы задержаться в камере подольше и рассмотреть их внимательнее.
Но меч тянул его в угол, к небольшому возвышению, на котором стояла большая деревянная шкатулка. Грозный Волк откинул крышку и пошарил внутри, пока его пальцы не наткнулись на какой-то небольшой предмет.
– Превосходно! – сказал он, догадавшись по форме предмета, что именно попало к нему в руки.
– Нет! – застонал Доннаг.
Мэлдред шагнул к Вождю и ухватил его за плечо, не давая сорваться с места.
– Дамон, что там? – окликнул он.
Дамон, держа меч одной рукой, другой вытащил из шкатулки драгоценный камень размером с крупный лимон. Холод, сковывающий его ладонь, постепенно рассеивался, ощущение, что его ведут, пропало – Убийца Червей выполнил свою работу.
Грозный Волк вышел из сумрака и встал под ближайшем светильником, рассматривая находку.
Камень оказался бледно-розовым, имел форму слезы и был подвешен на длинную платиновую цепь, которая искрилась, будто была выкована из звездных лучей. Свет играл на гранях камня, и казалось, что он светится изнутри.
Доннаг хрипло вздохнул, будто его душили рыдания.
– Это ведь бриллиант, не так ли? – спросил Дамон, направляясь к Мэлдреду и Вождю.
Людоед судорожно кивнул – в его глазах плескалась невыразимая печаль.