Падшая звезда
Шрифт:
Искать и уничтожать без жалости, не считаясь ни с чем! Абсолютно ни с чем, в том числе со здоровьем и жизнью заложников… в первую очередь — с жизнью заложников!
Когда некие ловкие мерзавцы похитили младшую принцессу и сообщили, что вернут её задаром, если король отменит "Постановление о взятии заложников", король буквально побелел, но "Постановление" не отменил. Когда через пятые руки ему начали присылать кусочки, отрезанные от младшей принцессы, — сначала волосы и ногти, потом пальцы — король надел траурные жёлтые одежды и приказал не просто найти мерзавцев, которые убили его дочь, а доставить их ему живьём. Глава тайной службы забормотал, что принцесса ещё не убита, что ещё, возможно, есть шанс…
— Хороший заложник — мёртвый заложник, — сказал король стеклянным голосом.
Похитителей дочери ему в итоге доставили. Живыми. Принцессу тоже доставили. Мёртвой и изуродованной до неузнаваемости.
С момента похищения прошло ровно одиннадцать дней. Похитители прожили существенно дольше… впрочем, радоваться этому факту им не пришлось. Когда сердце последнего из похитителей отказалось биться, король, сам себя превративший в палача, недрогнувшей рукой налил и выпил смертельную дозу сонного зелья.
"Постановление" не было отменено. Наследник короля, брат похищенной принцессы, принимая корону, первым же указом подтвердил ввод "Постановления" в Уложение о наказаниях.
Как результат, за какое-то десятилетие тактика взятия заложников на острове Энгасти вышла из моды. Вообще и навсегда. Сошла на нет вместе с теми, кто решался воспользоваться этой тактикой. Но многообразные варианты сценария "освобождение заложников" для тренировок действующих агентов в тайной службе продолжали использовать.
— Сколько ножей ты нынче бросаешь? — поинтересовался Айселит. — Пять?
— Нет. Теперь я работаю одновременно с шестью.
— Очередная ступенька мастерства? Поздравляю.
Ниррит пожала плечами. Впрочем, было видно, что похвала ей приятна. В конце концов, принц сам занимался метанием ножей, используя сходную технику, и знал, за что хвалит.
— У тебя на этот вечер какие планы? — спросил он.
— Разные. Но ничего такого, что нельзя отменить или перенести.
— Отлично. Раз так, не сходить ли нам на Листа с Паутинкой?
— На кого?
— Неужто не слышала? Ну… значит, услышишь.
Людей, тианцев и ваашцев в зале собралось под сотню. Вроде бы немного… вот только Ниррит уже знала, что ни одного случайного среди собравшихся нет. И дело было не только в высокой цене билета… да и вообще не в цене, пожалуй. Лист — худощавый, неопределённых лет мужчина, за обыденным обликом которого стояла, словно серая тень, некая странность — лично проверял входящих. На глазах у подходящих Ниррит и Айселита он объявил какому-то толстяку:
— Вам будет скучно, уважаемый. Позвольте вернуть вам деньги.
И толстяк, как ни странно, покорно отдал билет, принял стопку золотых, побрёл к выходу. Лист тут же подмигнул отирающейся неподалёку девчонке в потрёпанной одежде:
— Хочешь послушать не под дверью? Одно место освободилось.
— Но у меня нет денег…
— Зато у тебя есть настроение. Заходи!
При виде принца и его телохранительницы глаза Листа на мгновение расширились, а зрачки, наоборот, сузились в две щёлки.
— Надеюсь, — улыбнулся Айселит, — нас вы не завернёте, маэстро?
— Нет, — коротко ответил Лист. Сглотнул и повторил. — Нет! Проходите, прошу вас.
Расположившись на одной из невысоких, но широких и мягких скамей, Ниррит шепнула:
— Мне кажется, он тебя узнал.
— Сильно сомневаюсь, — сказал принц. — По-моему, он просто наткнулся на твою защиту, оценил её и испугался.
Ниррит покачала головой. Конечно, она распознала в Листе магический потенциал, но всё равно данное Айселитом объяснение показалось ей излишне простым. Да и её собственное объяснение не удовлетворяло. Маэстро ничуть не походил на тех, кого можно впечатлить пышным титулом или магической властью.
А потом, минут через десять, начался концерт.
Лист играл на каком-то замысловатом струнном инструменте; Паутинка, похожая на девочку-подростка — на свирели. При первых же звуках зал окончательно затих. И в наступившую тишину на мягких лапах переливчатых нот вошло странное волшебство.
Лёгкое, звонкое, невесомо прозрачное.
"Да, эта пара умеет играть", — подумала Ниррит.
А потом Паутинка опустила свирель, и мысли кончились.
Серый плащ, копна волос
Да гитара за плечами.
Ветром унесён вопрос,
Правит мыслями молчанье.
Величайший из певцов
Мне поведал на пороге:
"Пахнет тайной пыль веков,
Только слаще — пыль дороги…"
Позже Ниррит Ночной Свет запишет эту и другие песни. Позже удивится: как же так? Простые слова, неточные рифмы… откуда же взялось чудо?
Может быть, не зря Лист, добровольный привратник, впускал лишь тех, кто способен разделить нужное настроение?
Сонный сбросил я покой,
Позабыл дела, забавы.
Влагой пахнет над рекой,
Палою листвой — в дубраве,
Пеплом — стынущий очаг,
Скошенной травою — в стоге.
Пахнет золото… никак.
Чем же пахнет пыль дороги?
И голос не так уж громок, всего лишь чист. Скажите мне, в чём же дело, маэстро Лист?
Много видел я путей,
Много ездил, брёл и плавал.
Много пел — и без затей
Выпивку бродягам ставил.