Падшие ангелы в погонах

Лысак Сергей Васильевич

Надо сказать, что появление Матвеева на «Новгороде» произвело фурор. На флагмане его никто толком не видел, поскольку он появился уже к вечеру, а утром вся группа во главе с Никитиным перебралась на «Новгород». Но когда он зашел в кают-компанию БПК и в привычной ему манере сказал: «Доброе утро, господа!», возникла немая сцена, как в «Ревизоре». Правда, разобрались быстро. Повседневной и парадно-выходной формы у Матвеева пока что не было, а выданный камуфляж — это все-таки неподходящая одежда для посещения офицерской кают-компании, поэтому новоиспеченный полковник пришел туда в штатском. Почему сначала и не поняли, кто это такой, посчитав за прикомандированного гражданского специалиста. Но когда выяснилось, что перед ними

н а с т о я щ и й офицер белой армии… Правда того, чего втайне опасался Матвеев, не произошло. Офицеры проявили неподдельный и доброжелательный интерес к гостю, совершенно не воспринимая его, как врага, что поначалу Матвеева очень удивило. Но царившая в кают-компании атмосфера довольно быстро показала ему, что среди этих людей уже нет т е х, из-за кого он был вынужден покинуть Россию. Поэтому никаких сложностей с адаптацией среди пришельцев из будущего у Матвеева не возникло. Наоборот, его засыпали вопросами, слушая с интересом о событиях, о которых знали лишь по школьным учебникам истории, зачастую весьма старательно «причесанным». Единственный инцидент, о котором он узнал лишь на следующий день, был связан с крайне болезненной реакцией на его появление у бывшего замполита. Или как их теперь было принято называть, зама по воспитательной работе. Узнав о появлении на борту «беляка» и послушав его рассказы, «зам» улучил момент и заявился к командиру корабля с докладом. Дождавшись паузы в его эмоциональном монологе, капитан первого ранга Быстров задал всего один вопрос.

— Ну и что?

— То есть как, что?!

— Ну, появился у нас на борту белогвардеец, и что? В Европе их сейчас много.

— Как Вы не понимаете, Сергей Михайлович! Он ведь о гражданской войне рассказывает со своей колокольни! Пока только среди офицеров. Но ведь эта зараза может распространиться среди всего личного состава!

— Какая именно зараза?

— Ну эта… Их буржуазная идеология. С их целями.

— А какие у белых были цели? Насколько я знаю, их главной целью была единая и неделимая Россия. Чего мы с 1991 года не имеем. Вы разве против?

— Нет, но… Как Вы не понимаете?! Ведь это враг! Такие, как он, воевали на стороне Гитлера против Советского Союза!

— Если быть честным, то далеко не все белогвардейцы воевали на стороне Гитлера. Гораздо больше было тех, кто помогал Советскому Союзу в той, или иной форме. И я никак не пойму, Андрей Леонидович. Что Вы, собственно говоря, хотите?

— Оградить личный состав от агитации этого беляка!

— А разве он ведет какую-то агитацию? Я тоже был в кают-компании и слышал его рассказы о гражданской войне, но не увидел в них никакой агитации. Одни лишь факты из истории тех событий, в которых ему довелось принять участие. И как Вы себе это представляете — оградить? Запретить ему говорить что-либо? Это бесполезно. Запереть под замок? А на каком основании? Он что — занимается шпионажем? Или собирается устроить у нас диверсию?

— Все может быть!

— Андрей Леонидович, с таким настроением надо занять круговую оборону и жить в нашем тесном мирке. Согласитесь, что это невозможно и просто глупо. Если мы не будем привлекать к себе близких нам по духу людей, то в конце концов нас сожрут.

— Это беляк-то — близкий по духу?!

— Вы знаете, для меня человек, воевавший за Россию, хоть и выбравший не ту сторону, гораздо ближе по духу, чем моральные уроды типа Новодворской, заявившей, что Россия — угроза всему цивилизованному миру. И если Вы против белоэмигрантов, ровняя их всех под одну гребенку, то кого же Вы тогда считаете близкими нам по духу?

— А Вы не понимаете?

— Пока нет.

— Почему мы не пошли в Советский Союз? Там наше место!

— Так кто же Вам мешал, Андрей Леонидович? Ведь предлагали всем желающим вернуться в Союз по линии посольства!

— И что мы там будем делать без наших кораблей?

— То есть как —

что? Махать кайлом на Колыме после того, как признаетесь, что Вы — английский шпион. А может немецкий, японский, или еще какой.

— Как же Вам путиноиды мозги промыли, Сергей Михайлович! Неужели Вы думаете, что в Союзе не разобрались бы?

— А у меня как-то нет желания проверять, Андрей Леонидович! Вы, случайно, не из адептов партии товарища Зю? Снова хотите возродить руководящую роль партии? Может еще и институт комиссаров на флоте вернем? Не выйдет! Полковнику Матвееву никаких препятствий не чинить! Занимайтесь лучше своими прямыми обязанностями, а не устраивайте тут охоту на ведьм!

Каким-то непостижимым образом этот разговор стал известен всему экипажу, и теперь вслед «заму» многие поглядывали с ироничной усмешкой, что его еще больше распалило. Дошел этот слух и до Никитина, который решил разом расставить приоритеты. Выловив «зама» в безлюдном коридоре, прижал его к переборке и с улыбкой на лице произнес.

— Андрей свет Леонидович! Если не перестанете воду мутить, то ни в Союз, ни в Италию, ни еще куда-нибудь не вернетесь. Потому, что этот белогвардеец сейчас для нас гораздо более важен, чем Вы. Надеюсь, Вам все понятно?

Одного предупреждения хватило, и «зам» умерил свой пыл. Но Никитин не обольщался по этому поводу, ибо очень хорошо знал подобную публику. Если по возвращению в Катанию он не настрочит донос на имя командующего, то значит полковник Никитин ничего не понимает в людях. Может по-тихому удавить гада и за борт выкинуть? Заодно и ребята потренируются… А что, тоже вариант… Можно оставить на крайний случай…

Но сейчас мысли о «заме» отошли у Никитина на задний план. Матвеев, изучив все материалы о «Катапульте», а также о последующих за ней событиях, пришел к Никитину и раскритиковал разработанный план в пух и прах. Поскольку в обсуждении предстоящей операции мог высказаться любой член группы и внести свои предложения, собрались всем составом и слушали Матвеева.

— Петр Петрович, я внимательно ознакомился с планом операции. Сразу могу сказать, что в таком виде он трудно выполним.

— Но почему, Николай Федорович?

— Потому что вы, господа, выглядите среди людей этого времени, как белые вороны. Я безошибочно различал вас в Катании, даже когда вы были в штатском. Почему вы уверены, что в Оране не найдется человека столь же наблюдательного, как я?

— И что Вы предлагаете?

— За оставшееся время я постараюсь научить вас хоть чему-то. Но этого будет мало. Как закончим операцию, на обратном пути продолжим. Сразу скажу — не пытайтесь изображать в Оране французов из метрополии. Провалитесь сразу же, если нарветесь на знающего человека. Лучше играйте роль уроженцев французских колоний, где ужасная мешанина рас и языков. В Алжире сейчас таких хватает. По крайней мере, в этом случае ваша чужеродность не будет так сильно бросаться в глаза. Могут сделать скидку на то, что вы родились в Африке и выросли в окружении арабов. Касательно Вас, Вера Ивановна. Каким образом Вы собираетесь передать информацию адмиралу Жансулю?

— Встретить в районе базы Мерс-эль-Кебир какого-нибудь офицера чином повыше и попросить его передать письмо командующему. Соваться на территорию базы нам нельзя.

— И что подумает этот офицер, увидев одинокую хорошо одетую француженку, благоухающую французскими духами, прохаживающуюся по пыльной улице неподалеку от военно-морской базы, и явно кого-то высматривающую? Где автомобиль, на котором она приехала? Где сопровождающий ее мужчина, поскольку ходить одинокой женщине в тех местах очень не рекомендуется? Может он и выполнит Вашу просьбу. А может позвать патруль и задержать Вас до выяснения. Что в Ваши планы, как я понимаю, не входит. И я прошу Вас одеться сейчас так, как Вы предполагаете идти на встречу. Смоделируем ситуацию. Я буду играть роль французского офицера.