Падшие Небеса. Последний Рубеж
Шрифт:
Спрыгнула я мягко и бесшумно. Еще одно преимущество доставшееся мне от мертвяков. Если ходить босой, не будешь издавать звуков - никаких. Мы не дышим, сердце не бьется, а движения тела не живые, подозреваю из-за эмоций. Человек по сути своей неуклюж и неловок, но только если его тело подчиняется не инстинктам, а чувствам. Что, если чувств нет? Пропадают ненужные движения. Так я думаю. Но, не уверена. За эти месяцы мыслительный процесс вернулся ко мне, но я все равно деградировала. Оттого, стараюсь слишком много не думать, иначе хочется есть. С огромной силой.
Впрочем, есть хочется постоянно. И это тоже больно. Внутри все сжимается в отсутствии еды. Мысли путаются и велика
Есть еще вторая. При этом Голоде, пожирать начинаешь все, что съедобно и уже нет мыслей, только желание утолить Голод.
Ну и третья. До которой я дошла в первые недели своего изменения. Голод, который пожирает тебя саму изнутри. Жуткое зрелище, начинаешь грызть собственную плоть, что ускоренно разлагается от нехватки белков и кислорода.
Пропуская через себя запах близкой, желанной и совершенно чужой мне человечины, я старалась думать о чем угодно, только не о людях, что уже были видны. Они свободно передвигались по территории, достаточно большой, чтобы им было страшно это делать. Но, страха в их движениях не было. Только легкая настороженность. Они все имели оружие. Много оружия. Это армия? Против кого? Мертвецов? Монстров? Или быть может тех, кто убивает нас сверху? Я не понимаю.
Далеко от решетки отходить не стоит. Для начала надо осмотреться. Девять двухэтажных зданий. Одиннадцатое в пять этажей. Крепость. Серьезная охрана. Прожектора через два метра от решетки освещают все голое пространство. Снайперы на крышах. Как они сразу меня не заметили? Или? Конечно. Они просто не ожидают, что мертвецы полезут через решетку, да еще и беззвучно. Монстры и лезть бы не стали, просто снесли преграду, а те - сверху, обстреляли бы.
Я упала не землю и поползла. Ждать чего-то глупо. Чем больше я пробуду здесь, тем быстрее меня заметят. Эффект неожиданности. Вот и все, на что я могу надеяться. Мед блок найти легко, я чую место откуда пахнет лекарствами.
Брюхо я неплохо ободрала об камни и грязь уже успела забиться в дыры из-под камней. У человека после такого начнется заражение крови. У меня - грубый шрам, после штопки. Напрасно я не послушалась сестры и не одела куртку. Но, одежда создает лишний шум. Он не нравится мертвецам и живые его тоже слышат. К тому же, я не чувствую холода, мне не нужна одежда.
Свет от прожектора падает попеременно, то в одну сторону - то в другую. Люди совсем близко, не получается сосредоточится, свет и люди мешают. Они сладко пахнут. Кровью. Я хочу их. Всех их. Знаю, что нельзя. Но желание дурманит голову.
Красная пелена перед глазами, мне хочется их потереть, но я знаю, что это не поможет. Никогда не помогает. Мне везет, что мед блок скрыт двумя деревьями и кустами. Они не заметят. Я очень хочу, чтобы не заметили.
Отсюда несет кровью и мертвецами, но унюхать это можно только, если подойти близко. Они держат здесь мертвецов? Они больные? Неужели зараза и их поразила? Но, ведь я отчетливо улавливаю запах живых. И их много. Будь тут мертвецы, живых бы не осталось. Так не бывает, чтобы мертвые были рядом с живыми. Я и моя семья - исключение. Им просто некуда от меня деться. А мне ничего не остается, как только быть рядом. Я давно поняла, что без них не смогу удержать себя и стану такой же, как и все мертвецы. По большому счету, от мертвецов меня отличает только одно - память. Я помню, как быть живой. Не знаю почему. Раньше знала, но теперь не могу понять. Что-то с мозгом, но что? Когда-то я была очень умной и тогда знала почти все. Время от времени, когда я хорошо поем, могу что-то вспомнить. Но, сейчас, полуголодная, я только могу сдерживать себя и не нападать. На это уходят все мысли.
В мед блоке тускло горит лампа над потолком, но даже это слабое свечение режет мне глаза. Не больно. Просто плохо видно. В темноте я вижу лучше. Свет же раздражает что-то в глазу… Что-то, что я знаю, но не помню.
Запах мертвого усиливается. И я не могу противиться чему-то такому, что всегда заставляет меня желать узнать. Это тоже чувство из прошлого, но ему сопротивляться я так и не научилась. Приподнимаясь с колен, но продолжая приседать я быстро двигаюсь, помогая себе руками в сторону запаха. Увидеть мне мешает занавеска. Отдергиваю ее. Вот что не давало мне пройти к цели! На койках лежат двое. Принюхиваюсь. От одного несет мертвецом, от другого - живым. Живой не двигается и глаза закрыты. Мать говорит, что когда я ем - отдыхаю, а когда живой лежит и притворяется мертвецом - отдыхает он. Значит, этот отдыхает. Мертвый смотрит на меня. Он тоже лежит и не двигается. Нос чует, что-то такое не присущее мертвецам. Он почти мертв. Но, еще не до конца. Его кусали. Много. Меньше, чем меня.
– Помоги - произносит он, еле шевеля губами.
Помочь? Дать таблетку? Ему не поможет такое. Даже я это знаю. Перевожу взгляд с него на шкаф в углу. Оттуда идет сильный аромат медикаментов. То, что мне надо. За этим я пришла и без этого не могу уйти. Слегка выпрямляюсь. Непривычно мне на двух ногах стоять и не помогать себе руками, но сейчас руки нужны, чтобы забрать из шкафа лекарства. Я ломаю дверцу и выгребаю все с полок к себе в сумку. Мать пыталась мне объяснить, что нужно брать, а что - нет. Тогда я была не голодна и понимала ее. Сейчас я уже не помню, что она говорила. Все-таки надо было съесть кого-нибудь, прежде чем идти сюда. Но, я не могла быть уверена, что сделаю это бесшумно. А в этом “рубеже” поднимать шум нельзя.
– Помоги - громче стонет почти мертвец.
Я смотрю на него. Подхожу ближе. Оскаливаюсь. Я хочу ему сказать, что не могу помочь. Но, говорить я способна только после того, как съем живого. В отличии от чтения и мыслей, фразы мне даются очень тяжело. Вроде бы я и хочу что-то сказать, но выходит только мычание и стоны. Поэтому я качаю головой и отворачиваюсь.
Он хватает меня за руку. Как он это сделал? Он почти мертвец, у него не может быть сил, чтобы хватать меня. Оборачиваюсь, смотрю на него и опять скалюсь, но уже не для того, чтобы что-то сказать, а лишь за тем, чтобы напугать.
– Добей - четко произносит он - меня. Добей… меня.
Снова смотрю на него. Он хочет, чтобы я съела его? Нет. Он хочет, чтобы убила. Зачем? Он уже почти мертвец. Не понимаю. Я не хочу его убивать. Это лишний шум. Мне не нужен шум. Выдергиваю руку. Он смотрит мне прямо в глаза и кровь идет из его глаз. Нет. Не кровь. Вода. Много воды. Он - странный. Мысли путаются. Скоро первый Голод окончательно поглотит меня. Мне надо уходит. Я чую кровь. Рядом. Рядом с мертвецом. Я должна уйти. Но, этот мертвец смотрит на меня. Убить? Убью. А потом съем того, что рядом с ним. Не стану делиться добычей. Это моя еда!
Я тяну руки к его лицу. Живые должны дышать. Если не дать ему дышать. Он - мертвец. Закрываю ему рот одной рукой. Другой - нос. Он смотрит на меня. Странные глаза. Белые. Смотрит. Не смотрит. Глаза открыты. Но, уже не смотрит. Или?
Додумать не успеваю. Почти мертвец начал грызть мою руку. Я - добыча? Нет. Добыча рядом. Почти мертвец жадно пьет мою мертвую кровь. Зачем? Глаза больше не белые. Я выдергиваю руку. Он закрывает глаза. Почти мертвец. Не мертвец. Все еще почти.
– Тварь!
– моя добыча перестала лежать. Она сидит и в руках у нее оружие. Бежать!