Падшие сердца
Шрифт:
Глава 6. Лицо в темноте
На следующий день приехал доктор, чтобы обследовать Джиллиан. Он сделал заключение о ее очень хорошем физическом состоянии, но отметил, что смятение души и отсутствие четкого восприятия реальности уступило место повышенной нервной напряженности и неуравновешенности. Доктор прописал Джиллиан успокаивающее средство. Марта Гудман была полностью удовлетворена, она согласилась остаться и продолжать присматривать за Джиллиан.
На следующий день после визита доктора Тони и Логан отправились в Уиннерроу вместе с архитектором Полом Грантом. Они намеревались осмотреть место, выбранное для строительства фабрики. Я присоединилась к ним через неделю, чтобы вместе ознакомиться с эскизами и обсудить предварительные предложения, касающиеся самого строительства и обустройства прилегающей территории. Пол произвел на меня хорошее впечатление, и мне сразу понравились все его предложения. Он изготовил в масштабе модель будущей фабрики с прилегающей к ней зоной. Сам макет походил на одну из искусных игрушек фирмы Таттертонов.
— Мне бы хотелось сохранить в этой части лес, — сказал Пол, указывая на участок справа от фабрики, — и проложить по кругу подъездной путь с необходимыми ответвлениями. Конечно, само здание будет выполнено из древесных материалов. Металл и камень в таком роскошном обрамлении были бы… — он поднял на меня глаза, — совершенно неуместны. Как по–вашему?
Я не ответила, но Пол почувствовал, что его работа одобрена, и, улыбнувшись, продолжал объяснение. Задуманное им сооружение напоминало жилой дом, который хорошо вписывался в окружающий пейзаж. Цеха были просторные, для мастеров предусматривалась столовая. Много места отводилось под складские помещения, значительную площадь занимал упаковочный цех. В здании фабрики для Тони и Логана был запланирован кабинет. Пол предусмотрел даже зону отдыха.
— Мне бы хотелось взглянуть на макет, когда вы его полностью закончите, — сказала я.
— Конечно, миссис Стоунуолл, я лично привезу его вам. — Я видела, что Пол явно пытался со мной флиртовать, но ни Тони, ни Логан, казалось, ничего не замечали.
С этого времени Логан стал часто наведываться в Уиннерроу. Тони несколько раз присоединялся к нему, но чаще Логан ездил один. Он действительно стал всем руководить. Для себя же я решила, что до завершения строительства фабрики в моем присутствии в Уиннерроу не было необходимости.
Спустя месяц после начала работ Логан занялся поиском в Уиллисе мастеров–резчиков для будущей фабрики. И каждый раз, когда после очередной поездки он рассказывал мне о людях, с которыми встречался, передо мной всплывал образ дедушки. Некоторые из имен все еще хранились в моей памяти. Логан хотел, чтобы я сопровождала его в этих поездках, но мне казалось, что для меня это будет очень тяжело: слишком ярки были воспоминания, связанные с тем, что я потеряла навсегда.
Моя жизнь в Фарти постепенно вошла в спокойное русло. Когда Логан бывал в отъезде, я обедала с Тони. Он часто говорил со мной о театральной жизни Бостона, предлагал взять билеты на тот или иной спектакль или представление.
— Когда обсуждается вопрос о показе какой–либо вещи в Нью–Йорке, наше мнение в конечном итоге становится решающим. В театральном мире мы играем не последнюю роль, — постоянно говорил Тони. Он всячески старался уговорить меня пойти вместе с ним на одну из премьер. Я же занимала свое время чтением, иногда ездила верхом и помогала Марте Гудман ухаживать за Джиллиан. Успокаивающие средства возымели свое действие: она уже не находилась в таком напряжении и скорее напоминала послушную маленькую девочку. О призраках бабушка вспоминала теперь редко.
Но однажды в субботу вечером я решила изменить своим обычным занятиям и согласилась поехать с Тони в театр, отчасти из–за того, что мне порядком наскучила моя жизнь, а еще захотелось увидеть новую пьесу. Логан находился в Уиннерроу и не собирался возвращаться раньше среды. Я направилась в гардеробную, чтобы подобрать подходящее платье. Я стала перебирать вещи, которые купил для меня Тони, чтобы заполнить шкафы в наших новых комнатах. Эти наряды были частью сюрприза, подготовленного им для меня, но я так и не собралась до этого времени их рассмотреть.
Почти в самом конце ряда я заметила черное атласное платье с юбкой в складку и лифом из кружевной ткани. Платье было без рукавов, со спущенными плечами и довольно глубоким, показавшимся мне несколько откровенным вырезом в форме сердечка. Тони имел прекрасный вкус. Я обнаружила это еще когда мы ездили с ним покупать для меня одежду. Это было после моего зачисления в частную школу Уинтерхевен, где учились девочки из состоятельных семей. Я надела платье и, взглянув на себя в зеркало, сразу же ощутила в животе знакомое покалывание, которое возникает от сознания своей женской привлекательности. Грудь моя была высоко поднята, отчего резко обозначалась ложбинка. В этом платье я выглядела очень женственно и обольстительно. От моего скромного, простодушного вида не осталось и следа.
Я подобрала и заколола волосы, оставив открытой длинную шею. В том месте, где она плавно переходила в плечи, кожа у меня была гладкая и нежная. Сверху я собиралась накинуть легкую шерстяную шаль ручной работы, так как летний вечер обещал быть теплым. Я только слегка воспользовалась косметикой: наложила легкие тени и подкрасила губы светло–розовой помадой.
Покончив с этой процедурой, я отступила назад и оценивающе взглянула на себя в зеркало. У меня поднялось настроение. Было приятно нарядиться и поехать развлечься. После нашего медового месяца Логан с головой ушел в работу: он постоянно был занят делами фирмы или на строительстве фабрики, поэтому мы редко куда–либо выбирались. И теперь я уже была рада, что согласилась принять настойчивое приглашение Тони поехать с ним в театр. Мне показалась весьма заманчивой мысль о том, что я появлюсь в высшем обществе Бостона и меня будут развлекать.
Легкий стук в дверь вывел меня из задумчивости. Вошел Тони в черном фраке, белой рубашке с галстуком–бабочкой. С минуту он только смотрел на меня, не в силах вымолвить ни слова. Взгляд его выражал беспокойство.
— Что–то не так?
— Н–нет, ничего, — запинаясь проговорил Токи, но тут же взял себя в руки, выдохнул и ослепительно улыбнулся. — Тебе как нельзя лучше идет черный цвет. Так же как и твоей бабушке. Господи, Хевен, ты неотразима. Твоя бабушка была красавицей, мать — еще красивее, но ты затмила всех.
— Спасибо, Тони, но я…
— Я надеялся, что ты выберешь именно черное платье. Но больше всего мне хотелось видеть на тебе вот это. — В руках он держал самое дорогое брильянтовое ожерелье Джиллиан и серьги к нему.
— Ах, Тони, я не могу, не должна это надевать, — сказала я, отступая.
— Ерунда. Я настаиваю. Они тускнеют в своем футляре в комоде.
Тони подошел ко мне сзади и, приложив к шее ожерелье, быстро застегнул. Потом взял меня за плечи и повернул к зеркалу.
— Только посмотри, не ожерелье украшает тебя, а твоя красота подчеркивает его блеск. — Сияние камней согревало мне кожу, вызывая в животе знакомую возбуждающую дрожь. Тони погладил пальцами брильянты, и я задержала дыхание. Его голубые глаза ярко сверкали, не уступая блеску драгоценных камней.