Падшие в небеса.1937
Шрифт:
– Вы тут живете? Вот радость-то! – неожиданно воскликнул незнакомец.
Клюфт не знал, что делать. Схватить чемодан и бежать или продолжать оправдываться, заверяя незнакомца, что он просто задержался на работе?!
– Слушайте, а вы меня переночевать не пустите? На ночь. Мне много места не надо. Еды тоже. Я вот в вашем городе первый раз. Сунулся в гостиницу, а там и мест-то нет. Вот решил комнату себе найти. Да уж поздно. Пошел наугад. Ищу хоть прохожего человека. Но, как назло, ни души. А стучать в два, вернее, в три ночи, неудобно людей будить. А
Павел даже сквозь одежду почувствовал, что руки у него ледяные.
«Замерз, бедняга! Да и без шапки», – подумал журналист.
– Ну, я и не знаю. Вернее, как-то вот вас не знаю. Пускать первого встречного домой…
– Клюфт говорил это почти обреченным на согласие тоном.
– Да вы не смотрите на мою внешность! Я не бандит! Не похож же я на бандита?! Ну, посмотрите на мое лицо! Посмотрите! – уговаривал незнакомец.
Глубоко посаженные серые глаза излучали доброту. Слегка горбатый нос. Безупречно выбритый подбородок и щеки. «На злодея, вроде, непохож. Но ведь злодеи и шпионы не обязательно должны выглядеть как страшные угрюмые люди. Напротив, они обычно маскируются. Придают своему образу добродушие. Нет! Пускать первого встречного домой! Опасно!» – мысли роились в голове у Клюфта.
Но другой, внутренний голос ему говорил: «Каждый может оказаться в такой ситуации! И подозревать всех людей в том, что они негодяи и преступники нельзя! Люди в большинстве своем напротив, все-таки хорошие. А этот? Ну что он сделал плохого? Стоит в два тридцать ночи посреди улицы без шапки, без малейшей надежды найти ночлег! Да и цвет лица какой-то нездорово-бледный. Нет, точно замерз. Умрет еще от воспаления легких! И эта смерть будет на моей совести!» – подумал Клюфт.
– Так вы пустите меня? – радостно воскликнул мужчина.
– Ладно, пошли! Вон моя дверь! – обреченно махнул рукой Павел и поднял чемодан.
В комнате у Клюфта было тепло. Уютная обстановка. Большой дубовый стол посредине. В углу комод. Шкаф с книгами. Две железные кровати с коваными спинками. Одна из них двуспальная. Два больших кожаных кресла и письменный стол со стулом из бука в левом углу, возле маленького окошка. Вся эта мебель Павлу досталась от отца. Вернее, это все, что осталось от их мебели. Остальное в двадцать четвертом экспроприировали.
На стенах висели фотографии родственников. А над большой кроватью – портрет вождя. Сталин на этом фото смотрел, куда-то вдаль, словно размышляя о будущем. Возле печки тикали ходики. Их маятник монотонно качался. Гирьки в виде кедровых шишек болтались, как настоящие плоды тайги. Темно-синие обои успокаивали.
Гость снял сапоги, плащ и встал в нерешительности. Павел поставил чемодан с машинкой у вешалки и тоже разделся.
– Да вы проходите. Проходите. Вон кресла. Садитесь. Я сейчас чай согрею, правда, у меня кроме хлеба ничего и поесть-то нет. Но ничего. Печку затоплю. Хотя ее, как видите, топить-то и не надо. Соседи топят. А у нас стена общая их печки. Вот у меня автоматически
Он подошел к печке, где весел умывальник и сполоснул руки. Вытер полотенцем. Повернувшись, неожиданно увидел, что гость сидит в одном из кресел и внимательно смотрит на него.
– Что-то не так?! – Павел смутился.
– Нет-нет! Вы не суетитесь! Не надо! Чай, если хотите, пейте сами. Я не голоден. Мне есть не надо, как я вам и говорил. Я просто вот посижу тут. В тепле. На вашем удобном кресле.
Павел пожал плечами. Он увидел: у гостя нет чемодана. Он называет себя приезжим, а вещей нет. Даже шапки.
– А вещи-то ваши где?
– На вокзале. В камере хранения. Не буду же их с собой таскать, – ответил незнакомец.
Павел поймал себя на тревожной мысли. Этот человек не представился. Как его зовут, Павел не спросил. Пустил в дом, а про фамилию не спросил.
– Простите, мы не познакомились. Меня зовут Павел. Павел Клюфт. Я журналист местной газеты «Красноярский рабочий». А вас как звать?
Мужчина улыбнулся. Его глаза стали печальными. Он постукал кончиками пальцев по подлокотнику кресла и, сделав паузу, ответил:
– Зовите меня просто Иоиль.
– Как?!! – недоуменно переспросил Клюфт.
– Иоиль. Меня зовите Иоиль. А фамилии моей вам знать не надо…
Ответ гостя обескуражил Клюфта. Он вновь насторожился. Человек со странным именем и без фамилии. «Шапки на голове нет. Смешной плащ и никакого чемодана. Может, спросить у него документы? А что?» – подумал Клюфт.
Но гость, словно прочитав его мысли, сказал:
– Документы у меня тоже остались в чемодане в камере хранения. Если надо, я вам потом покажу.
Клюфт пожал плечами:
– А вы зачем в наш город-то приехали? В командировку? Или в гости к кому?
Иоиль усмехнулся. Он тяжело вздохнул и как-то странно положил себе правую ладонь на грудь. Это жест выглядел нелепо. Словно человек пытается в чем-то поклясться.
– Я богослов.
– Что? – оторопел Клюфт. – Кто, простите? Я не расслышал?
– Я богослов. Несу слово Божье. Вернее, не несу, а разъясняю его людям. Вот моя командировка. Я путешествую по всей стране. По всем городам.
Клюфт от удивления сел на стул. Павел не знал, как себя повести в этой ситуации.
– Странная какая-то у вас профессия – богослов! Разве есть сейчас такая? Разве она разрешена властью? Богослов! Странно!
– Что ж тут странного? Говорить о Боге – ничего странного! Мне кажется, все обычно. Я же не делаю ничего противозаконного. Просто хожу и говорю о Боге, – Иоиль вел себя довольно уверенно.
Его речь была убедительной. Хотя Павел удивился, что этот человек совсем не боится говорить о том, чем занимается. «Да и вообще – нормален ли он? Может, Клюфт пустил к себе в дом сумасшедшего? Нет, надо поговорить. Сейчас все выяснится!» – подумал журналист.