Падшие
Шрифт:
— Она спала здесь, — тихо говорит Слоан.
О Боже. Находиться со мной в одной комнате, пока я сплю? Это п*здец как опасно. Я мог причинить ей боль. Если бы был не в беспамятстве, а в бреду, мог бы убить ее.
— Я... — не знаю, как спросить. Может быть, Лейси надела мой гигантский свитер, потому что я напал на нее, и она вся в гр*баных синяках.
— Нет, нет. Не волнуйся. — Слоан качает головой. — Ты был слишком слаб, чтобы поднять голову, не говоря уже о том, чтобы швырнуть кого-нибудь через всю комнату.
Я смотрю на нее и вижу, что она выглядит усталой. Совершенно измученной.
—
Она нигде не спала. Похоже, она вообще не спала. Она пожимает плечами.
— Как я уже сказала, врач не оставляет пациента, который нуждается в наблюдении.
Я хмыкаю.
— Так это не потому, что ты боялась, что я умру, и паниковала, как сумасшедшая?
Ее глаза слегка расширяются. Ей следовало бы уже знать, что я не люблю угадывать эмоции людей. Особенно когда вижу их достаточно ясно. Никогда не понимал, почему люди, бл*дь, скрывают то, что думают или чувствуют. Это бессмысленно. Это их ни к чему не приведет, мне это также не помогает.
— Да, — говорит она, поднимая подбородок. Честность настолько нова для нее, что она все еще думает, что это самый трудный путь, а на самом деле, самый легкий. — Ладно, да, я волновалась. Более чем волновалась. Я не хотела, чтобы ты умер.
— Хорошо.
— Хорошо? — она смеется, качая головой. — Ты даже не представляешь, через какое дерьмо мы прошли за последние несколько дней, ожидая, что с тобой все будет в порядке. Мне пришлось украсть плазму с работы. Меня могут уволить, если узнают, что я это сделала. У меня был…
Я оборвал ее.
— Стоило ли это того?
Мгновение она смотрит на меня с открытым ртом.
— Стоила ли кража с работы того, чтобы тебе стало лучше? — спрашивает она.
Я киваю — еб*чая головная боль — немного приподнимаюсь на кровати.
— Да. Стоило ли рисковать своей работой и репутацией, чтобы спасти меня?
На этот раз она не задумывается.
— Да.
— Тогда хорошо. Я рад, что мы на одной волне.
Нежный красный румянец начинает подниматься от ее шеи, окрашивая щеки и делая кончик носа розовым. В сочетании с напряженной линией ее губ, я думаю, что вывел ее из себя.
— То есть тебе наплевать на мою работу, ты это хочешь сказать? — требует она.
Она думает, что я веду себя как придурок, говоря ей, что ценю свою жизнь выше всего, что может иметь для нее значение.
— Нет, — я наклоняюсь вперед, как могу, стараясь не показать, как сильно болит мой живот. — Я прекрасно знаю, как важна для тебя твоя работа. Хочу сказать, что если ты готова рисковать своей работой тем, что тебя больше всего волнует, ради меня, то мы с тобой... мы с тобой в одинаковом положении.
Полагаю, это мой способ отблагодарить ее; пытаюсь, хоть и чертовски плохо, дать ей понять, что благодарен ей за то, что она сделала. Что сделаю то же самое. Что я тоже рискну всем… знаю, что неправильно это сформулировал. Я мог бы начать все сначала и, бл*дь, сказать это, но сердитое выражение ее лица смягчается и исчезает, и думаю, что она все поняла.
— Ты собирался приехать и забрать меня, не так ли? — спрашивает она.
— Я же сказал, что да. Я всегда отвечаю за свои слова, Слоан.
Она кивает, опустив глаза
— Значит, ты не хочешь, чтобы я уезжала?
Эта девушка. Эта сумасшедшая, бл*дь, девчонка. Она спрашивает меня о том же, о чем я спрашивал ее в парке возле офиса Ньюан. Как только мы выяснили, что она может признать свои чувства и владеть ими, подумал, что мы единое целое. Что даже если у нее были проблемы с признанием своего влечения ко мне, она в полной мере осознает мою потребность в ней. Но, с другой стороны, я знаю, что большую часть времени остаюсь хладнокровным мудаком.
— Я не позволил тебе потерять девственность с парнем, который, как я думал, будет плохо с тобой обращаться, — говорю я ей, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко. — Я доверил тебе жизнь человека, за которого несу ответственность, когда не смог сделать ничего, чтобы помочь ей; пошел против человека, который вырастил меня, чтобы найти твою сестру; подверг себя прямой опасности, когда пошел, чтобы вернуть ее тебе; единственная жизнь, которую я знал, не только перевернулась вверх дном, но и сгорела дотла с тех пор, как встретил тебя. Я все время возвращаюсь, Слоан. Тебе не нужно спрашивать меня, хочу ли я, чтобы ты ушла. Тебе никогда не нужно спрашивать меня об этом. На этой стадии разбирательства, не думаю, что кто-то из нас уйдет.
Наблюдаю, как с ее лица исчезают краски. Я не из тех, кто произносит речи или умело оправдывается, но не могу сказать ей это яснее. Ее руки дрожат, когда она переплетает пальцы, а затем меняет свое решение, быстро просовывая их под бедра, чтобы она сидела на них.
— О, — говорит она.
Я не могу сказать, выглядит она счастливой или чертовски напуганной. Слоан — умная девушка, поэтому знаю, что творится у нее в голове. В какой ловушке она чувствует себя прямо сейчас. Потому что я плохой парень. Темная тень, от которой ты бежишь. Кошмар, от которого ты с облегчением просыпаешься.
И теперь она застряла со мной, нравится ей это или нет.
Глава 10
Слоан
Склад Зета аккуратно разделен на зоны, в одних я чувствую себя в безопасности, а в других — нет. Кухня, ванная и его спальня вселяют доверие, но открытое пространство гостиной просто убивает меня. Черные кожаные диваны; книжный шкаф с таким количеством книг, сложенных стопками и втиснутых в него, так, что потребуется использование грубой силы, чтобы извлечь хотя бы одну; журналы и кроссовки у двери, боксерская груша, заклеенная изолентой множество раз, там, где она была повреждена от многочисленных ударов. Все это. Слишком похоже на него и вызывает много вопросов. Я хочу знать, читал ли он Достоевского, или просто купил «Преступление и наказание», чтобы выглядеть умным, или чтобы произвести впечатление на девушку, которую приводил сюда. Хочу знать, осознает ли он, что когда бежит его пятки сильно упирается в землю, об этом мне говорят задники его кроссовок, если бы он опирался немного мягче, это было бы менее болезненно. Я хочу знать, тренируется он здесь или колотит по этой тяжелой груше, потому что расстроен или зол, или ему просто нравится что-то бить.