Падший ангел
Шрифт:
— Ну и что у вас? — Голованов тут же остановился и вышел из машины. — Давно тут кукуете?
— Не очень, — пожала плечами Лидия, приглаживая намокшие волосы. — Чего-то вот стала как вкопанная. — И она обиженно кивнула на свою машину.
— Трос-то есть? — Голованов взглянул под приподнятый капот на заглохший двигатель «Волги» и пошел за своим тросом.
Когда он прикатил «Волгу» к автомастерской, женщина протянула ему купюру. Севе это не слишком понравилось и, ухмыльнувшись, он произнес с наигранной веселостью:
— Гусары денег не берут.
Вот тогда-то Лидия впервые улыбнулась и, убрав купюру, по-мужски протянула Голованову свою узкую ладонь. Теперь, когда они случайно где-то встречались,
— Я-то? — Голованов наконец запихнул папку в сумку и улыбнулся: — Да просили передать кое-что. А вы какими судьбами?
— Я здесь работаю.
Голованов смерил взглядом ее хрупкую фигуру и кивнул на кабинет рядом:
— В канцелярии?
— Нет. Помощником следователя.
— У-у. — Сева демонстративно почесал затылок.
— На обед иду. Пойдемте со мной? Все равно закрывают.
Лидия внимательно взглянула Голованову в глаза и увидела, как он скосился в конец коридора.
— Не могу. Спасибо. Дела. Но в следующий раз — обязательно.
Лидия разочарованно усмехнулась и пошла на выход, вынимая из сумочки сигареты. Голованов, помедлив секунду, двинулся за ней следом. Лидия вышла в тамбур и, прикрывая за собой дверь, заметила спешащего Голованова.
— Подождите. Давайте здесь покурим в холодке. — он щелкнул зажигалкой. — Жара. — Кивнув на кондиционер над входом, открыл нараспашку дверь, чтобы видеть коридор.
Макаров еще не выходил.
— А что сегодня прокурора так долго не было? — задумчиво произнес Голованов. — Все прямо всполошились.
— А вы откуда знаете? — нахмурилась Лидия.
— Да я тут с утра околачиваюсь, — соврал наугад Голованов. — А что стряслось? Военная тайна?
— Да нет. Он сына искал. — Лидия опустила глаза и, видя, как пытливо смотрит на нее Голованов, отвернулась к окну. — Загулял парень…
В этот момент дверь прокурорского кабинета открылась, и показался Макаров. Следом за ним шел моложавый, но уже абсолютно седой мужчина в светло-коричневом костюме, очевидно, это и был прокурор. Они направились к выходу, и два долговязых телохранителя Макарова замаячили у них за спиной. Причем прокурор продолжал что-то дружелюбно, но отрывисто говорить полуобернувшемуся к нему Макарову. С улицы тоже открылась дверь, и в тамбур вбежал черноволосый мужчина в синей футболке. Голованов сначала вовсе не обратил на него внимания, но тут как раз Макаров с прокурором ступили в тамбур и остановились, замешкавшись. Причем Макаров остановился первым, встретившись взглядом с вошедшим мужчиной, и Голованову показалось, что глаза его зло вспыхнули. В свою очередь мужчина в синей футболке взмахнул рукой, явно собираясь что-то сказать Макарову, но вроде как осекся и, опустив голову, попытался пройти мимо, задев стоявшего возле окна Голованова с Лидией. Но в этот же момент замешкавшийся прокурор тоже сделал шаг, но к Лидии — и мужчины чуть не столкнулись. Прокурор удивленно взглянул на кучерявого в синей футболке и обратился к женщине:
— Лидия Андреевна, вам что? Опять плохо?
Затем смерил Голованова взглядом с ног до головы, но Сева смотрел только на Макарова, который как раз сделал кучерявому очевидный знак рукой. Не обращая внимания на прокурора и понимая, что охранники столпились в дверях и вот-вот войдут в тамбур, Голованов отодвинулся и, уступая место возле окна, стал за дверью.
— Нет-нет, со мной все в порядке. Спасибо, — обернулась Лидия, удивленно разглядывая застывшую в тамбуре группу мужчин.
Макаров, явно нервничая, шагнул к прокурору и тронул его за локоть. В освободившийся проход рванул кучерявый в синей футболке и замешкался в дверях, столкнувшись с широкоплечими охранниками Макарова. В эту самую секунду, когда Макаров, стоя спиной
— Обед, — начала она, — все ушли уже.
— Да. Я понял. Мне нужно ехать. Но я так рад, что вас здесь встретил! — сказал Голованов.
Он с чувством пожал ее узкую ладонь и поспешил на улицу. Лидия в недоумении осталась в тамбуре, а когда открыла дверь и стала спускаться на улицу, то на ступеньках ее обогнал и чуть не толкнул кучерявый мужчина в футболке.
— Хам, — процедила ему сквозь зубы Лидия.
Но мужчина так спешил, что даже не обернулся.
Голованов на своей «шестерке» выехал со двора, когда пыль от «гелентвагена» уже почти улеглась. Но Сева не спешил. Не отрывая взгляда от дороги, он вынул из бардачка старенький аудиомагнитофон «Электроника» и подключил его через шнур к прикуривателю. Затем, положив его рядом на сиденье, выдвинул антенну. Пощелкав провалившимися кнопками переключения диапазона, стал вращать ручку настройки. «Электроника» магнитофоном была только с виду. Сначала был слышен только треск, но вскоре сквозь шум стали проступать звуки классической музыки. Голованов снова взялся было за ручку — поискать другую волну, но вдруг услышал прерывающийся тихий голос Макарова:
«Не нравится мне, что он не захотел со мной обедать».
Музыка в салоне «гелентвагена» стала утихать, и снова возникший было голос Макарова пропал.
— Черт! Расстояние! — пробубнил себе под нос Сева и выжал педаль газа. — Куда он поехал? В квартиру на юг или в коттедж на север? — размышлял Голованов, выскочив на Алтуфьевское шоссе.
Затем наугад свернул на юг и поехал в сторону центра. Вскоре в динамике магнитофона сквозь хрип стали пробиваться аккорды фортепьянной музыки, и Голованов, рванув на левую полосу шоссе, полетел, подсвечивая фарами в бамперы впереди идущих машин, чтобы уступали дорогу. Наконец музыка полилась непрерывно — и он снова услышал голос Макарова.
«Подлец, — произнес он с чувством. — Хватило же дури, а?»
Сева склонился над магнитофоном и отчетливо услышал бравурные звуки марша. После чего тут же спохватился, вставил в магнитофон кассету и нажал клавиши записи.
«Голову ему оторвать! — отчетливо произнес Макаров. — Надо же. Приперся в прокуратуру!»
Тут же раздался громкий шлепок прямо Севе в ухо. Очевидно, Макаров хлопнул себя с досады по бокам или, скорей всего, по карманам.
«Шеф, он вас все утро искал», — буркнул кто-то из охранников.
«Да? А что же он сейчас не отвечает?»
Сквозь музыку послышались щелчки кнопок мобильного телефона и в динамике загудели радиопомехи. Затем громко затрубила труба, ударили литавры, и марш закончился. После него полилась спокойная, приятная музыка, прерываемая щелчками и гулом радиопомех. Наконец через несколько минут послышался раздраженный голос Макарова:
«Марат? Алло! Ты что, сукин сын, творишь? Ты меня слышишь? Пацан, это твоих рук дело? Я спрашиваю, пропавший сын прокурора… Этого, этого прокурора! Что? Нет? Ты сказал — нет? Или что ты сказал? — послышался свистящий выдох. — Хорошо. Тогда — хорошо… Забираю, как обычно. Моя доля стандартная? Ладно, бумагу и материалы пришлю. Конец связи».