Падший ангел
Шрифт:
— Это мы еще посмотрим, — нахмурился министр. — Вот в прежние времена для таких высококлассных специалистов отдельные зоны делали. Я обсужу этот вопрос с министром юстиции.
— Хотите шарашки вернуть, как при Сталине? — усмехнулся Грязнов.
— Не будем обобщать. Лучше скажите, генерал, а организационные вопросы…
— Организационные вопросы, — подхватил Грязнов, — в этой команде как раз и решал Шахмамедов, фактический глава фонда «Finikietc». Фальшивые доллары и марки уже имеют широкое хождение в Москве, Санкт-Петербурге и Центральной части России, но, полагаю, постепенно оккупировали и Европу.
— Есть оперативные данные, — снова встрял губоповец, — что Шахмамедов, некоторое время
— Ага! — сказал министр. — Вот это уже кое-что! И вам удалось найти следы этих денег?
Губоповец мигом сник. Зато начальник МУРа посчитал нужным вмешаться:
— Я думаю, эти деньги и послужили стартовой площадкой для организации всего бизнеса.
— А как же Макаров? Разве он беден?
— Макаров, конечно, редкий прохиндей, но он бизнесмен в буквальном смысле слова, думаю, он не собирался рисковать своими деньгами, пока не было конкретного результата. А конкретный результат в этом «производстве» — много новеньких, пахнущих типографской краской купюр.
— Полагаете, Вячеслав Иванович, нам стоит предпринять какие-то шаги в европейском направлении? — доверительно поинтересовался министр, выказывая явное поощрение и демонстративно не замечая начальника ГУБОПа.
— Полагаю, на этот счет нам стоит связаться с Питером Реддвеем, руководителем базирующегося в Южной Баварии антитеррористического центра «Пятый уровень». У моего хорошего приятеля, следователя Генпрокуратуры, с ним налажен отличный контакт, кроме того…
— Вы случайно не Турецкого имеете в виду? — встрял мрачный начальник ГУБОПа.
Вячеслав Иванович сдержанно кивнул.
— Александр Борисович Турецкий сам некоторое время работал в «Пятом уровне», он поддерживает постоянный контакт с Реддвеем, и я знаю, — Грязнов-старший понизил голос, — что не так давно американец жаловался ему, что Западную Европу начинают наводнять фальшивые деньги небывалого прежде качества…1 — Тут начальник МУРа сыграл со своим министром как Штирлиц с Шеленбергом: подкинул идею и отвалил, чтобы тот принял ее за свою.
— Отлично! — подскочил министр. — Знаете, что я думаю, Вячеслав Иванович?! Нам с вами нужно будет непременно поехать в Германию. Это крайне, крайне важно! Где, вы говорите, находится этот центр?
— В Южной Баварии, в Гармиш-Партенкирхене. Это такой лыжный курорт, там как-то Олимпийские игры проводились.
— Просто необходимо туда вылететь, — завелся министр. — Там как вообще, снег круглый год лежит?
…А Грязнов-младший тем временем лежал дома в теплой ванне с экстрактом хвои, пил прохладную минеральную воду. Денис предполагал, что часть денег «меценат» Макаров потратил еще в Испании, когда гулял там с балериной Кутилиной. Вполне возможно, что это даже был пробный шар и он оказался удачным. Балерина ни о чем, разумеется, не подозревала. Единственно, что не понравилось Денису, это то, что Макаров по каким-то личным мотивам передумал спонсировать Вероникины концерты. Учитывая, что деньги у него все равно были ненастоящие, это с его стороны выходило как-то мелко и даже неблагородно. Но Макарова такие мелочи конечно же не волновали. Зато, в отличие от Шахмамедова, Макаров чувствовал себя в сложившейся ситуации относительно уверенно. Как оказалось, у него было алиби по всем пунктам, и, кстати, многоопытный Турецкий сразу заявил, что в действиях «мецената» состава преступления, скорей всего, обнаружено не будет.
Ну и мужики попадаются этой несчастной балерине, думал Денис, вливая в себя маленькую бутылочку «Вителл». То шпион, то вор в законе, то фальшивомонетчик… Вот ведь злополучная девица.
Сколько Кутилина себя помнила, всегда терпеть не могла эту тихоню Ольгу. Во всяком случае, с тех пор как они встретились в училище. В тот день мама привела Веронику поступать в третий раз, и теперь они были абсолютно уверены, что ее примут, так как удалось организовать звонок директору училища от весьма влиятельных людей. Шаболина была хрупкой, застенчивой девочкой с зализанными светло-русыми волосиками. Поступала она первый раз, ужасно боялась, и уверенная в своем триумфальном поступлении Вероника взяла робкую девчонку под свою опеку. Ольга обрадовалась неожиданной «покровительнице» и первое время от нее совсем не отходила. Вероника наслаждалась ролью лидера. Каково же было ее разочарование, когда 1 сентября в классе именно эта замухрышка, поступившая в училище с первого раза и без блата, заняла место в центре станка, а ее, Веронику Кутилину, которая приложила столько сил и стараний, чтобы поступить, поставили на левую палку — в самый конец.
В балетном мире существует очень жесткая иерархия. С раннего детства мальчики и девочки, отданные в служение Терпсихоре, не только вынуждены тяжело физически трудиться по нескольку часов ежедневно и терпеть физическую боль, но и находиться в условиях беспощадной конкуренции. За восемь лет в училище приходится постоянно проходить через многочисленные отборы, отсевы, кастинги. Многие не могут выйти на финишную прямую в выпускном классе не потому, что они мало репетируют, а потому, что природа пошутила, дав им «неправильную» форму. Вдруг ты вырос или располнел, или просто не выдержало здоровье. Жизнь кончается, все труды насмарку. Вместо того чтобы блистать в Большом, приходится возвращаться в обычную школу и быть там белой вороной.
Когда маленькая Вероника стояла у палки, куда обычно ставят тех девочек, которых считают пригодными лишь для кордебалета, она, стиснув зубы, про себя повторяла: «Все равно буду первой, все равно я буду первой». Способности у девчонки был умеренные, а вот упорства и целеустремленности не занимать.
— Мама, мне нужны дополнительные занятия. Елизавета Аркадьевна Земковская занимается с девочками дополнительно. Давай ей заплатим, и пусть она со мной по вечерам репетирует.
— Вероничка, разве так можно?
— Конечно, можно. Нам сегодня на истории балета говорили, что так делала даже Анна Павлова во время летних каникул. Она брала уроки у итальянских учителей.
— Хорошо, я попробую договориться. Но откуда мы возьмем деньги?
— Не знаю я! Делай что хочешь, мама, но мне нужны дополнительные занятия.
Екатерина Алексеевна выбивалась из сил. Искала нужных людей, которые могут помочь замолвить словечко перед опытными педагогами за Вероничку, ведь уважающие себя хореографы редко занимаются с малоодаренными девочками. Когда удалось договориться о дополнительных занятиях, делала все возможное и невозможное, чтобы найти деньги для оплаты репетиторов. Без особого блеска, медленно, но верно, Вероника добралась до старших классов училища.
Тут возникли новые поводы для расстройств. В старших классах дети из училища уже весьма активно концертируют и гастролируют. За возможность попасть в престижную зарубежную поездку идет нешуточная борьба. Вероника до сих пор помнит, как потемнело у нее в глазах, когда она увидела, что в списке учеников, отобранных для гастролей в Японии, нет ее фамилии. Сволочи, твари! Сколько денег они с мамой переплатили педагогам, чтобы подтянуть ее мастерство до приемлемого уровня! И тут такая несправедливость. А эту мышь блеклую, Шаболину, взяли, да еще дали хорошую партию. Екатерина Алексеевна опять призвала на помощь все свои связи.