Падший демон. Дорога в никуда
Шрифт:
– Бери, Лоренсо. Это твое спасение... и твоя месть, - чудо-лекарь протянул руку с заветным камнем ближе к лицу брата Лоренсо.
Инквизитор еще несколько долгих мгновений постоял, мучаясь противоречивыми мыслями, но вскоре принял решение. Его рука потянулась к ладони Фенидия, пальцы коснулись холодной поверхности камня, чуть помешкали, и тут же выхватили запретный плод.
– Как он действует?
– спросил советник Ордена, вертя в руке странную штуковину, прикосновение к которой еще мгновенье назад ему казалось ужасным кощунством.
– Демонологи обычно вкрапляли такие камни в
– Ты все равно собираешься пойти к кузнецу. Так вот попроси его вковать Камень Души в эфес меча. И будет у тебя почти такой же ритуальный стилет, как и у демонологов Гильдии.
– Я сделаю это, но только ради уничтожения демона. И только во имя Создателя, - не сводя глаза с темного камня, проскрежетал брат Лоренсо.
– Вот и замечательно!
– в голосе Фенидия звучала довольная ухмылка, тем не менее лицо врачевателя оставалось невозмутимым.
Покинув Лечебницу Лаврийского, советник Ордена направился в кузницу. На улице было холодно, шел снег. Мороз беспрепятственно проник сквозь плотную повязку, обожженную половину лица вновь защипало. В голове брата Лоренсо всплыла мысль, гласящая, что можно воспользоваться и другими благами еретически настроенного чудо-лекаря, как, например, средством для снятия боли. Но он тут же откинул ее, понимая, что, не сделав этого, он тем самым ступит на путь искушения, так быстро ломающего дух и развеивающего веру.
На следующий день брат Лоренсо забрал из кузницы свой заказ. Теперь на голове у него красовался скованный замысловатым образом шлем. Правую часть лицевой стороны, ото лба и до подбородка, закрывала плотная стальная пластина. Надев такую керийскую шапку, советник Ордена мог не опасаться, что кто-нибудь заметит его уродство. Правда, теперь у лицезреющих возникнет другой вопрос: "Зачем так плотно закрывать половину лица?". Что впрочем, брата Лоренсо уже не смущало. На подобные вопросы он отвечать не обязан.
Помимо этого руки советника Ордена стискивали грозное оружие - меч, в эфес которого был вкраплен Камень Души. Меч выглядел эффектно - темно-красный камень придавал ему загадочности и, казалось, предупреждал о затаившейся поблизости опасности.
Глава 9
Вьюга плясала вот уже несколько часов подряд. Горизонт заволокло снежной пеленой, слило с беспристрастным белым небом.
Четверо путников, укрываясь от неутомимого ветра, упорно двигались на северо-запад по Новоодокской. Дорогу сильно замело. На толстом покрывале свежего снега едва виднелись тонкие борозды от колес недавно проехавшего обоза. По ним путешественники и ориентировались.
– Сильно метет!
– сквозь зубы просипел Клоин, упорно подгоняя скакуна. Замерзшее животное, недовольно фыркая, едва передвигало копыта.
– Надо было подождать, пока буря закончится. Зачем такая спешка?
– прокричала Наринна, но в диком завывании вьюги ее голос прозвучал не громче комариного писка.
– Мое дело не терпит отлагательств, - невозмутимым тоном изрек брат Толк.
– Скоро дорогу совсем завалит, - заметил вор, пытаясь вглядеться в тонкие бороздки на снегу,
– Значит, пойдем на ощупь, - брат Толк буквально пылал решимостью.
Вообще, Клоина непреклонность монаха ничуть не смущала. Ради денег он готов был пойти на все. Чего нельзя сказать об ученице алхимика. Девушка уже несколько раз пожалела о том, что так беспечно согласилась помочь незнакомцу в рясе. Что же касается Наргха, то тут ситуация была неоднозначной. Его столь решительные действия этого странного человека удивляли и интересовали одновременно. Где-то в глубине души он даже чувствовал некое восхищение и что-то отдаленно похожее на преданность. Природу этих ощущений он определить не мог, как, впрочем, и причин, по которым ему желалось следовать за монахом.
Минуло еще около часа, и страданиям путников пришел конец. Вьюга поумерила пыл, ветер начал постепенно стихать. Снег, совсем недавно казавшийся нескончаемым, теперь падал спокойнее.
Новоиспеченные наемники и их наниматель стали двигаться быстрее, пустив лошадей рысью, - дорогу хоть и замело, но натренированных животных это не останавливало. Скакуны попались - что надо!
Не прошло и четверти часа, как любопытный парень начал приставать к брату Толку с незатейливыми вопросами: о месте, куда они держали путь; о монашеской жизни; о необычном уставе Братства Равновесия и прочих мелочах. Монах же оказался на редкость словоохотливым, но давал на удивление скудные ответы. Складывалось ощущение, будто он о, казалось бы, знакомых ему вещах имел лишь поверхностные сведения. Даже на вопрос о том, представителем какого монастыря является он сам, брат Толк ответил, лишь хорошо подумав. Но когда заинтересованность Клоина коснулась политики, монаха буквально прорвало. Он начал излагать на редкость интересные факты, касающиеся его неоднозначного отношения как к империи, так и к самому Его Величеству. Вора такая разносторонность знаний спутника не удивила, он охотно поддерживал разговор, даже во многом соглашаясь с собеседником.
Увлеченные беседой Клоин и брат Толк ехали впереди. Наргх с Наринной немного отставали от них - несведущие в таком тонком деле, как политика, они быстро потеряли интерес и решили не мешать бурно текущей беседе.
– Тебе не кажется, что брат Толк не совсем тот, за кого себя выдает?
– шепотом спросила девушка у демона, косо поглядывая на монаха.
– Не знаю. Он очень необычный человек. По силе духа ему нет равных. Даже инквизиторы не такие. И есть в нем что-то еще... что-то, чему я пока не могу найти подходящего определения.
– Что-то особенное?
– Да. Всему, что он говорит, хочется верить. Он...
– демон невольно задумался, ища правильное слово.
– Харизматичен, - закончила ученица алхимика.
– Да... наверное, это слово самое подходящее, - кивнул Наргх.
– Мне тоже так кажется. Он определенно умеет влиять на людей. И, знаешь ли, это очень странно. Монахи такими качествами обычно не обладают. Они по натуре одиночки, им нравится жить в уединении или в небольших общинах. Наш же новый знакомый - лидер. Это видно в его манере говорить, в походке, в осанке. У него очень нехарактерное для монахов поведение.