Падший клоун

Семироль Олег

– Господа, девушку не трогайте! Вы обещали...

Дальше Тыну не слушал. Он выстрелил в ближайшего клоуна. Хотя понимал, что вряд ли это поможет. Ударила в плечо отдача. "Бум-бум", - короткая очередь, еще одна... Звон гильз по камням... Клоун приближался неотвратимый, как судьба. Шевелились гибкие пальцы, подергивался красный нос, темнели яростью

провалы глаз... Тыну закричал, поднимая карабин. Четыре секунды, шквал огня в упор и магазин опустел. Клоун занес ногу, будто хотел раздавить паренька...

Angelus Domini nuntiavit Mariae.

– Et concepit de Spiritu Sancto.

Ave Maria ...

Он не понял, что кричит Эвелинка. А потом сухо щелкнул выстрел. Тыну почувствовал, что плачет. Глупая девочка, думает убить этих монстров из маленького "Браунинга", патроны к которому такой ценой достала у Янека. Он зажмурился, ожидая смерти.

Ecce ancilla Domini.

– Fiat mihi secundum verbum tuum.

Ave Maria ...

Эвелинка не кричала, она почти пела. Потом щелкнул еще выстрел. Тыну открыл глаза. Прямо перед ним, была огненно-рыжая шевелюра клоуна. Он лежал и не шевелился. Второй же зажимал рукой рану на груди. Тыну удивился - кровь клоунов был красной, как у людей. Растрепанная Эвелинка снова запела:

Et verbum caro factum est.

– Et habitavit in nobis.

Ave Maria ...

Еще выстрел. Клоун молча завалился к ее ногам.

Стало тихо. Тыну поднялся на ноги. Ему казалось, что мир застыл будто на картине. Растрепанная Эвелинка, с мокрыми от слез щеками все так же сжимала руками маленький "Браунинг". За ее спиной белели лица клиентов. Лежали неподвижными манекенами рыжие клоуны. Открыв рот, стоял у юлы Янек. Еще не зная, зачем он это делает, Тыну вырвал нож из-за голенища. Перешагнул через труп клоуна, валяющийся у его ног, и двинулся к кабатчику. Тот что-то понял и попытался бежать. Споткнулся. Тыну навалился сверху, будто на свинью, рванул голову за лоб на себя и резанул острым лезвием по горлу...

Забулькало.

– Антон!

Он развернулся. Увидел толстяка, который судорожно доставал парализатор. Тыну мысленно заржал. Акробат забыл, что не сможет выстрелить в человека. Пока он менял в карабине магазин троица боролась с чем-то внутри себя... Это было бы смешно, если б не было так страшно. Они поднимали тубусы парализаторов, пытались навести на Тыну, потом судорога корежила их тела и все начиналось опять. Он неторопливо поднял карабин.

– Не надо, Антон! Не убивай их!
– крик Эвелинки, заставил его опустить оружие.

Он вопросительно посмотрел на девушку. Та устало прятала свой пистолетик в карман куртки.

– Нас все равно будут искать. Зачем еще жертвы?

Он кивнул. Снова навалилось ощущение близкой смерти. Вряд ли клоуны простят им смерть своих. И вряд ли удастся куда-то спрятаться от них. Хотя... Мысль была бредовой, но несла хоть какую-то надежду... Он обнял Эвелинку и спросил в маленькое розовое ушко:

– Эвка, а где еще остались большие церкви? Эти... как их... соборы?

Она замерла. Потом подняла на него глаза.

– Думаешь?
– она не договорила.

Он молча показал на мертвых клоунов.

– Как ты догадалась?
– спросил он.

И тут Эвку прорвало. Она затряслась от рыданий.

– Ни... как... Я просто... Молилась.

Он крепко обнял девушку. Так они и стояли... А на них смотрели измученные акробаты, да все еще хрипел агонизирующий Янек.