Падший клоун
Шрифт:
– Пошли!
– коротко скомандовал он и двинул к двери.
С клиентами всегда так: нужно сразу показать, кто тут командует, а потом ни давать ни минуты передыха. Гнать и гнать, чтобы сполна получили драйв за который платят. Иначе задерут вопросами, придирками.
Улица встретила их липкой жарой.
– Парень, а может на дисколете поближе к месту подлететь можно?
– спросил толстяк.
– Нельзя, - коротко сказал Тыну и взял направление на холмы.
– Почему?
– поинтересовался толстяк.
–
– И многих сожгло?
– съязвила неугомонная синеволосая.
– Три миллиона, если такие как ты не врут, - парировал он.
Все замолчали. Акробаты послушно пыхтели вслед за ним. Замыкала шествие Эвелинка. Растрескавшийся асфальт уютно шуршал под ногами. Через какое-то время клиенты начали напевать веселенькую песенку.
"Пойте-пойте", - глянем через пару миль, как будете петь. А уж к вечеру даже подпою.
Громко фыркнула Эвелинка, похоже, ей пришла в голову та же мысль.
К озеру вышли, только к сумеркам. Клиенты естественно вымотались, но Тыну отдавал должное, не ныли, не требовали привала каждые полчаса. Петь они, правда, быстро перестали, как и щелкать коммуникаторами природу на память. Толстяк упорно пыхтел, рафинированная дамочка частенько поругивалась, очкастый тащил два рюкзака, свой и синеволосой. Но в целом акробаты попались выносливые, не нытики. А, может, и правда здоровый образ жизни дает о себе знать?
Вид воды дамочка встретила восторженным визгом. Не удивительно: зеркальная гладь озера, заросший травой берег, ивы у воды выглядели настоящим оазисом дикой природы. Особенно прекрасным после прогулки по замусоренным пустырям, где пейзаж оживляли только покореженные огнем и временем опоры ЛЭП.
Не стесняясь присутствия проводников, клиенты побросали рюкзаки и спешно скинув одежду, в чем мама родила кинулись в озеро.
– И кто из нас дикари?
– задумчиво сказала над ухом Эвелинка.
Тыну не ответил на вопрос. Ему захотелось пошутить. Крикнуть что-нибудь вроде: "Осторожнее в воде живут пиявки!" Но было откровенно лень. Лень даже говорить. Как-никак двадцать миль отмахать, под ранцем, не так и легко. Даже ему.
Глядя, как хохочущая девица рыбкой мечется в воде, сверкая в сумерках незагорелыми ягодицами, парень ощутил, что тоже хочет в воду. Окунуться, смыть пот.
– Искупаешься?
– предложил он Эвке.
Та, искоса поглядела на резвящихся акробатцев, потом ответила:
– Давай сначала ты, а я потом... После них.
Тыну не стал спорить. Передал Эвке карабин, разделся не спеша... Трусы снимать не стал, не акробатец чай. Пошевелил в прохладной траве пальцами ног... А потом с разбегу бросил тело в прохладную воду озера. Поплыл, отфыркиваясь, ощущая, как вода смывает липкий пот, а с ним и усталость. Нырнул снова и оказался носом к носу с дамочкой. Полюбовался под водой ее приятными округлостями,
– А что твоя девчонка не купается? Дни что ли?
– насмешливо спросила синеволосая.
Тыну замешкался на секунду, соображая, что за дни имеются в виду. Потом хохотнул:
– Не, не дни... Кабаны!
И поплыл к берегу. Рассказывать смешную историю, как однажды пришли кабаны на водопой и им с Эвелинкой пришлось топать пять миль до дому в чем мама родила, не хотелось. Тем более смешно им было только по началу, пока не налетели комары. Впрочем, на ошибках учатся. Хорошо, что кабаны были, а не волки скажем, или тем более не люди.
– Давай, твоя очередь, - вытряхивая воду из уха, сказал он Эвелине.
Эвка протянула ему карабин. И начала не спеша раздеваться. Тыну очередной раз залюбовался ей. Куда делась та девочка-скелетик, которая когда-то пришла к нему на хутор. Эвелинка расцвела, округлилась. От нее не хотелось отводить глаз. А еще Тыну порадовался, что на нем остались трусы. Когда она вошла в воду, он двинул к костерку. Умница Эвка уже и огонь развела, и котелок над огнем повесила. Тыну набросил на плечи куртку, чтобы не продуло, и принялся распаковывать ранец - спальники, пенку, еду...
– А ну отвали!
– звонкий крик Эвелинки, заставил его обернуться.
В воде рядом с ней маячил толстяк, похоже, хотел поиграть. Тыну молниеносно снял винтовку с предохранителя. Сухой щелк выстрела, разнесся над гладью озера. Взвизгнули девчонки.
– Я очень ревнивый, - сказал Тыну в вернувшуюся тишину.
Впрочем, Эвелинка уже выскочила из воды. Торопливо обтерлась футболкой. Завозилась у рюкзака в поисках свежего белья.
– Зря патроны тратил, - пробурчала она.
– Ничего, - к карабину их навалом, - парировал он.
Ужинали отдельно. Они с Эвелинкой у своего костерка. Акробатцы что-то жарили на портативной плитке возле своей палатки. Палатка была столь же бесполезной вещью, как и охотничьи комбинезоны. Впрочем, кто знает - может, клиенты официально на охоту полетели. Отсюда и снаряжение, и кобуры с парализаторами. Тоже загадка новой жизни. Зачем охотиться, если дичь нельзя съесть? В чем смысл? Тыну этого не понимал.
– Я включу радио?
– спросила Эвка.
Он снова кивнул.
– Все еще сердишься?
– тихонько спросила она.
– Да нет, - честно ответил Тыну, - это я так что-то... Психанул.
Девушка заулыбалась. Через пару минут приемник играл какую-то тихую музычку, а они сидели уютно обнявшись.
Акробатцы вскоре скрылись в палатке. Спустя какое-то время оттуда раздались вскрики, постанывания и даже какое-то хрюканье.
– Они там что, втроем?
– растерянно спросила Эвелинка.
Тыну, которого тоже интересовал этот вопрос, только пожал плечами: