Падший враг
Шрифт:
— Добро пожаловать домой, Арсен. Твой отец попросил меня передать тебе, что он, твоя сводная сестра и твоя мачеха пошли в загородный клуб. Там турнир по гольфу. — Бернар остановился передо мной с папкой под мышкой. —Они должны скоро вернуться. Тебе нужна помощь в обустройстве? Может быть, немного прохладных напитков?
Я покачал головой.
Я поднялся в свою комнату и бросил сумки на пол. Я огляделся, и не нужно было быть гением, чтобы понять, что здесь произошло. Грейслин заняла мое пространство. Это не был розовый центр или что-то в этом роде, но
Какого хрена? В этом месте были десятки комнат. Она могла выбрать любую из них в качестве своей второй комнаты. Но это было не случайно. Она пыталась послать сообщение — я больше не являюсь частью этого дома.
С вызовом я бросился на кровать и стал тереться немытым телом о белье, просто чтобы быть мудаком. Потом я уставился в потолок. Кровать все еще пахла Грейслин. Ее шампунь, французские духи и дорогой лак для ногтей. Почему она спала здесь? Это казалось таким странным.
Входная дверь внизу открылась и закрылась. Смех наполнил фойе. Папа. Миранда. Грейслин. Они оживленно разговаривали. Мой живот скрутило от гнева.
Как чертовски мило: им удалось стать одной счастливой семьей в ту минуту, когда я стал «управляемым».
— Он здесь, — услышал я объявление одной из служанок и понял, что она говорит обо мне. Но пока я ждал — десять, пятнадцать, двадцать минут — никто из моей так называемой семьи не постучал в мою дверь.
Так все и осталось на следующие несколько часов. Битва воли и эго. Кто к кому первым подойдет? Папа или я. Только я был чертовым пятнадцатилетним подростком, а он - взрослым мужчиной, который предпочел жену своему сыну.
Пропустить ужин было неразумно. Мой желудок заурчал от голода, но я лучше умру, чем проиграю эту игру эго с папой. Когда все легли спать, я на цыпочках спустился на кухню и съел три тарелки объедков. Потом я поднялся на крышу через окно прачечной и стал смотреть на звезды.
Я заметил Меркурий, Сатурн, Венеру, Марс и Юпитер. Если бы я очень сильно прищурился, я мог бы даже притвориться, что вижу кольца на Сатурне. Звезды меня успокоили. Их существование. Знание, что существуют вселенные, которые намного больше, чем мое дерьмовое существование.
Пропорции. Да, именно поэтому я так любил астрономию. Все было пропорционально.
На следующее утро я не явился к завтраку. Разговор был напряженным, когда он дошел до моей комнаты. Дуг трещал, зная, что его единственный наследник скорее выпьет свою собственную мочу, чем будет делить с ним обеденный стол.
К полудню папа и Миранда послали Грейслин постучаться в мою дверь.
Входи, — сказал я, позволив ей ждать около моей комнаты целых девять минут и даже процедив в отчаянии, — заходи, я знаю, что ты там.
Она толкнула дверь. Она стала выше. На ее подбородке появились прыщи, и она носила разноцветные брекеты. Она выглядела не очень хорошо, и это меня радовало.
За время нашей разлуки я располнел.
Она прикусила внутреннюю часть щеки, крепко сжимая дверную ручку.
— Мы идем в кино. Мама и папа спросили, не хочешь ли ты присоединиться к нам.
— Она не моя мама, а он не твой папа, — сказал я с наигранной серьезностью, многократно подбрасывая теннисный мяч к потолку и обратно. — И пас.
— Ты даже не знаешь какой фильм. — Она звучала плаксиво и немного напряженно. Она не хотела разочаровывать Дуга и Миранду. В конце концов, быть любимым ребенком было ее основной работой.
— Если это не живое шоу, в котором каждый человек, с которым мы ходили в школу, вклинивается в тебя, меня это не интересует.
— Я вижу, ты совсем не изменился. — Ее прыщавый подбородок дрожал.
— Конечно. — Я ухмыльнулся, не отрывая взгляда от прыгающего мяча. — Я больше не забочусь о тебе. Ни в малейшей степени.
— Я твоя сводная сестра!
— Ты лгунья.
Она отвернулась и захлопнула за собой дверь.
Дни тянулись медленно, но решимость внутри меня росла.
Дуг сломался первым. Он постучал в мою дверь через пять дней после окончания нашей холодной войны, пригласив меня поиграть в гольф с его друзьями. Сказать «нет» не составило труда — я ненавидел гольф и почти презирал его.
Ночи были намного приятнее. Тише и менее жаркие. Я забрался на крышу с фонариком, книгой по астрономии и телескопом, который купил после того, как в течение года подрабатывал случайными заработками между уроками. Дуг дал мне кредитную карту, но я из принципа не прикасался к ней.
Я читал о карликовых галактиках, черных дырах и бозоне Хиггса. Я съел еду на крыше за целый день, не утруждая себя уборкой остатков, зная, что привлечу всевозможных животных. Я лежал на спине, заложив руки за голову, и задавался вопросом. Задумывался о том, как будет выглядеть девушка, на которой я в конечном итоге женюсь. Мне нравились темноволосые женщины, поэтому я предположил, что она будет брюнеткой. Я думал, она будет серьезной и умной. Ученая, наверное. И у нее были бы отличные сиськи. И она позволит мне прикасаться к ним все время.
Она не будет похожа ни на Миранду, ни на Грейслин, ни даже на Патрис.
Мы поженимся, я и эта гипотетическая девушка. И моя «семья» присутствовала на церемонии; Я был бы холоден и далек от них. И они бы знали, что они мне больше не нужны. Что у меня теперь есть своя семья.
Эта девушка, девушка моей мечты, она должна была быть родом из большой, счастливой семьи. Мы проводили бы с ними все наши каникулы. У нас были бы традиции и подходящие уродливые рождественские свитера и праздники.