Падший
Шрифт:
На прощание противный гость напомнил Каспару, что данное им слово придётся сдержать и заплатить больше дани в следующем году. А за обман с козой, так и быть, зла не держит.
Когда чужаки ушли, помрачневшее племя занялось распаковкой поклажи и обустройством хижин. Даллас, как всегда, не знал, куда приткнуться, и всем мешался под ногами. К счастью, подошла Гулёнка, и повела его за пределы деревни, обещая показать некое тайное место.
Наступил вечер, и Даллас только сейчас понял, что такое по-настоящему темно. Он подсвечивал себе путь слабым фонариком смартлета, но Гуля бесстрашно шла вперёд по хорошо
Вскоре они вышли на поляну, окружённую умершими деревьями. Некоторые стволы упали, но многие остались стоять, напоминая, что когда-то здесь рос многовековой лес.
Даллас заметил странные синие огоньки, которые переливались повсюду под ногами: по упавшим стволам, по земле, по его обуви.
— Что это?! — испугавшись, воскликнул он.
— Бубуки! — радостно воскликнула Гуля, наклонилась и подняла один из огоньков.
Смартлет осветил на её ладони жука размером с половину пальца. Даллас видел разных насекомых в тридэшках, но не ожидал, что они выглядят именно так — неуклюже копошащийся комочек. А Гулёнка взяла эту «бубуку» двумя пальцами, да и отправила в рот!
Она звонко рассмеялась, заметив, как скривился Даллас. Заявила: «кусна!» и принялась хрустеть насекомыми, обрывая им ножки. Что ж, по крайней мере, это не человечина.
Даллас поймал одного жука и рассматривал, как он мерцает синими переливами. Так увлёкся этим занятием, что слишком поздно услышал шорох за спиной. В следующее мгновение затылок взорвался болью, а вспыхнувшие перед глазами звёзды сменились полной темнотой.
* * *
Пыльный мешок мешал дышать, будто бы тяжёлый здешний воздух доставлял недостаточно неудобств. Руки за спиной онемели от впившейся грубой верёвки. Даллас переставлял ноги наугад по бугристой дороге, полной ямок с водой. Сначала его несли, перекинув через плечо. Но когда он очнулся и попытался вырваться, его поставили на ноги и парой пинков принудили шагать самого. Больше всего Далласа беспокоило, что он не слышал Гулёнки. Она не отзывалась на его крики. Зато отзывался провожатый, тыкая в рёбра палкой. Тем же способом он задавал направление. Удар по плечу — шагни в сторону, тычок в лопатку — повернись.
Чувство времени никуда не годится, когда на голове мешок, а вокруг постоянный сумрак. Иногда казалось, что прошло лишь несколько часов, иногда, что его ведут уже несколько дней. Путь проходил в молчании. На вопросы слышались только грубые угрозы, да порой прилетали удары. Судя по голосу и звукам шагов, Далласа вёл один человек. Хорошо бы сбежать, но мешок на голове полностью лишил ориентации, а руки связаны так, что не дотянуться до смартлета. Ни напугать дикаря вспышкой света, ни включить навигацию.
Похитителя не смущала хромота Далласа. Если он падал, в ход шла палка. В какой-то момент он запнулся и повалился лицом в грязь. Не нашёл сил подняться, даже не сразу почувствовал яростные пинки. Тогда провожатый пробурчал несколько ругательств и устроил привал. Он приподнял мешок и влил в рот Далласу пару глотков кислого пойла с противным привкусом. Возникли мысли про отраву, но жидкость он всё же не выплюнул — давно мучили голод и жажда. Да и нет смысла травить, когда можно просто зарезать. Едой негодяй не поделился, хотя сам громко чавкал и булькал бурдюком. Голодному Далласу оставалось лишь провалиться в сон.
Ещё через несколько часов мучительного пути его бросили в грязь и оставили в покое. Теперь вокруг переговаривалось множество мужчин, но таким исковерканным языком, что получалось различать только отдельные слова. Даллас хотел отползти в сторонку и спрятаться в надежде, что о нём забудут, но не находил сил двинуть хоть одним мускулом.
Кто-то усадил Далласа, снял мешок. Свет факела болью резанул глаза. Цепкой рукой неприятно схватили за подбородок, заставили открыть рот, надавив на щёки.
— Зубья целы, но сам хиляк, — заговорил тот, кто осматривал. — Смари, еле жив.
Далласа пихнули ногой, и он повалился навзничь. В губы ткнулось горлышко бурдюка, и он чуть не захлебнулся от жидкости с резким вкусом.
— Плохой раб ты вести. Одну курку дам.
— То не раб, то людь неба, — угрюмым голосом ответил провожатый Далласа. — Глянь одёвку.
Комбинезон Далласа видал и лучшие времена. Он пропитался грязью, пах соответствующе, но приземистый толстячок с сальными волосами и нелепыми висящими усами осматривал одежду внимательно, проверяя каждую складку. Сперва он недовольно бормотал, что такое легко найти у торгашей, но, когда нащупал смартлет, изменился в лице.
— Жидай здеся, — сказал он и скрылся в доме.
От выпитой гадости усталость и боль немного отступили. Даллас сел и осмотрелся. Вокруг горели костры, между разбросанных тут и там шалашей сновали люди в лохмотьях. Но некоторые носили накидки, повязки и плащи из ярких тканей. Такие люди жили в хижинах посерьёзнее — построенных из дерева. Возле одного из таких домов и сидел Даллас.
Дверь отворилась, из неё вывалился толстяк и попятился задом. За ним, изрыгая ругательства, вышел мускулистый мужчина. Он был одет в пёструю набедренную повязку. На груди висели не то украшения, не то амулеты. Они звякнули, когда он наподдал ногой коротышке, попав в мягкую часть. Тот взвизгнул и бросился развязывать Далласа. Провожатый при виде этой сцены счёл за лучшее бесшумно исчезнуть.
— Простить молю тех болван, — мужчина замахнулся на усатого толстячка мощной рукой с широким браслетом, отчего тот вздрогнул и униженно забормотал извинения. — Те есть не знай, кто ведут. Но Бос поняй всё. Он хотеть ты говорить. Быть гость его дом, едь его еда.
Мускулистый освободитель немного склонился и указал двумя руками на дверь. Но Даллас, потирая опухшие запястья, не спешил войти в дом:
— Когда приглашают в гости, не надевают мешок на голову, и не тычут палками. Со мной была девушка, где она? Пока я её не увижу, не буду ни с кем говорить.
— Те два ведь сюда, ну! — прорычал силач коротышке. Тот поспешно убежал, пригибая голову. — Дев брать в дом жён, там она. Босу жена быть. Не моги я у Бос её отнять. Но Бос свой гость подари жена.
— Ну что ж, пойдём, спросим твоего босса, — невероятно уставший, но нашедший силы на злость, Даллас зашёл в хижину, сжимая кулаки.
В помещении плясали тени от множества свечей. Два воина с кинжалами в руках застыли у стен. В центре стоял невысокий стол, заставленный разной снедью. От запаха рот Далласа сразу наполнился слюной. У стола сидел молодой черноволосый парень. Он улыбнулся и помахал рукой в знак приветствия.